Эксклюзивные материалы

— Успех «Пианистки», как книги, так и фильма, повлек несколько искаженное и ограниченное восприятие вашего произведения со стороны французской публики, которая приняла ее лишь через призму наиболее «реалистических» ваших книг или ваших политических убеждений. Могли бы вы обозначить иной, более принципиальный аспект вашего творчества, связанного с работой над языком, и сказать, что в этом смысле отличает роман «Дети мертвых»?

— Мои реалистические книги («Исключенные» и «Пианистка») уже были основаны на работе с языком, той, с которой я и начинала, и использовали в качестве материала бульварные романы, телевизионные сериалы и другие вещи подобного плана. Лишь получив некоторый жизненный опыт, я начала писать тексты с повествовательной структурой (и настоящими людьми!). Я искала способа связать критику языка и часто политическое содержание своих текстов, чтобы получить нечто вроде синтеза. Впрочем, к австрийской литературе традиционно примешивается критическое отношение к языку.

Ниже мы публикуем интервью Жозе Сарамаго, данное им 19 октября 2006 года газете «l’Humanité» по случаю выхода романа «Прозрение», который во французском переводе получил название «Черное воскресенье пустых бюллетеней».

— Ваш роман предстает как некая политическая притча, смысл которой поначалу ясен, однако перестает быть таким, когда начинаешь над ним размышлять. Зачем, столкнувшись с потоком пустых бюллетеней, отвечать настолько же радикально?

— Я мог бы сказать, что если правительство остановится немного и подумает над тем, что произошло, то романов больше бы не было. Если исходная, выдуманная мной ситуация, когда четыре пятых населения ни за кого не голосуют, в высшей степени невероятна, то ответ правительства репрессиями на эту непредвиденную и не поддающуюся контролю ситуацию, к сожалению, имеет еще меньшее значение. Было бы хорошо, если бы правительство после такого итога сказало: «вы правы, демократия плохо работает, мы подумаем», — но еще более неправдоподобно, чтобы 80% голосующих вышли из дома в 4 часа дня для того, чтобы бросить в урну пустой бюллетень. В книге реакция правительства избыточна, однако она позволяет лучше понять происходящее. В мой замысел входило задать вопрос: «Что это за неприкасаемая статуя, именуемая демократией? Как она работает? В чем ее польза? Почему люди соглашаются играть по правилам, которые подтасованы? Что бы с ними случилось, если бы они вдруг пришли в сознание?»

В январе 1960 года писатель и философ Альбер Камю погибает в автокатастрофе вместе со своим другом и издателем Мишелем Галлимаром. Неоконченная рукопись последнего романа Камю «Первый человек» была вытащена из разбитой машины. В 1957 году Камю получил Нобелевскую премию по литературе за наиболее известные произведения «Посторонний» и «Чума». Спустя 50 лет после публикации, «Посторонний» по-прежнему остается бестселлером во Франции. В октябре 1995 года «Первый человек» был наконец опубликован на английском, 30 лет спустя после смерти писателя. Его дочь Катрин решила издать неизвестную рукопись. Текст был реконструирован по наброскам автора, что позволило прояснить ход и развитие романа. По этой причине «Первый человек» наглядно показывает, как развивалось произведение, а это нечто, что можно увидеть очень редко. Сам по себе роман представляет собой глубокое автобиографическое размышление автора о бедном детстве в семье без отца в Алжире в начале века. И пусть он лучше остается незаконченным, ведь значительная часть текста обладает характерной для Камю ясностью и чувственностью, чем ясно показывает, что лучшая вещь еще должна была быть написана до его трагической и преждевременной смерти в возрасте 47 лет.

В сентябре этого года Герта Мюллер получала премию Генриха Гейне в Дюссельдорфе. В настоящей беседе она затрагивает тему своей новой книги, «Качелей дыхания», которая рассказывает об опыте жизни в лагерях немецко-румынского поэта Оскара Пастиора, ушедшего из жизни в 2006 году.