Автор Тема: "Смерть автора" Р.Барта - "Убийство автора" Н.В.Кофырин  (Прочитано 111606 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Николай Кофырин

  • Номинатор
  • ***
  • Сообщений: 226
  • Рейтинг: -8
    • Просмотр профиля
Н.В.Кофырин                                    УБИЙСТВО АВТОРА


По аналогии с эссе Барта, я назвал бы ситуацию - Убийство автора! Или похороны автора скриптером. Количество скриптеров таково, что они своей массой выдавливают автора в небытие. Скриптеры претендуют на место автора. Читатель становится полноправным участником похорон, а я бы даже сказал – соучастником убийства автора!
Но похороны эти преждевременны, хотя убийство автора совершается до сих пор. При этом под автором я понимаю на личность конкретного писателя, а того подлинного Автора (!), который и диктуют записываемые человеком истины, Автора вдохновения! Этого Автора не убить!
Большинство старается не замечать этого Автора, не верят или не хотят верить в его существование, тем самым избегая ответственности и предпочитая стричь купоны от занятий своим ремеслом.
Что такое сегодня писатель? – Хобби, ремесло или призвание? Для большинства пищущих это способ заработать на жизнь. Не отрицая значения денег, замечу лишь, что творческий акт бескорыстен по своей сути, если, конечно, это акт творчества!
Настоящий писатель знает кто истинный Автор, и служит ему, а не стремится от него заработать, поскольку творчество это всегда самопожертвование, а не зарабатывание денег!
Актуальность пушкинских строк «наш век – торгаш. В сей век железный без денег и свободы нет…… Нам нужно злата, злата, злата: Копите злато до конца!» актуальность этих строк не снизилась!
Мы видим торжественные похороны автора скриптором с установкой памятника торжествующему скриптору на могиле убиенного им автора.
Всегда есть художники и всегда есть ремесленники. Художники в творческом акте самопожертвования сгорают, как Тарковский, Пушкин, Маяковский, Есенин. Ремесленники (коих легион!) продолжают жить и клепать халтуру!
Вы спросите, как отличить художника от ремесленника? Есть безошибочный критерий: художник творит ради получаемого от акта творчества наслаждения, и готов творить без оплаты, и даже сам приплачивать за получаемое от процесса творчества наслаждение.
Ремесленник на это не способен. Ему не доступно это наслаждение. Для него это работа, зарабатывание денег!
Автора удушил вал макулатуры развлекательного чтива.
Как верно заметил Юрий Бондарев, все ринулись зарабатывать деньги, опьянённые жаждой наживы, готовы душу продать за тиражи и гонорары! Появилась куча Мефистофелей (то бишь продюсеров), которые дают полезные советы, как и по какой цене продать душу, чтобы заработать вожделенный миллион.
Герой нашего времени тот, кто без особых усилий сделал деньги!
Их лозунг – деньги любой ценой! Всё на продажу!
Истинного художника отличает желание отдавать (людям свой талант). Прочие желают получить побольше и побыстрее.
Автора убивают уже не одно столетие. Но Он продолжат жить для тех, для кого золотой телец не стал богом.
Духовность ничего не стоит, и потому её трудно продать, и потому издателей она не интересует. Ведь издателя интересует прибыль, а не вечность! «Что слава? – Яркая заплата на верхом рубище певца. Нам нужно злата, злата, злата: Копите злато до конца!»
Литературные премии это хорошо организованные пиар-компании издательств, продвигающие свой товар – своего скриптора!
Торгуют уже даже не текстом, а брэндом! Не важен товар, важно «от кого» он!
Я понимаю, что так было всегда. "Было время когда литература была благородное, аристократическое поприще. Ныне это вшивый рынок". Узнаёте чьи это слова? Пушкин.
Но сейчас это приобрело масштабы национального бедствия! Великая русская литература погребена под валом развлекательного чтива! Если бы сейчас вдруг вернулся Толстой или Достоевский, его бы никто не стал слушать, как не слушают Солженицына.
Читатель, приученный к наркотику бездумного, бездуховного чтива, просто не испытывает потребности читать что-то чистое и высокое, что заставляет думать, напрягаться, совершенствоваться душой, поскольку сидит на игле «криминального чтива».
Чем привлекательно «чтиво»? – «Думать не надо!» ответила одна читательница.
Автора убивают, но Он не убит!
Похороны проходят, но заупокойную петь ещё рано! Я верю, что проявится ещё автор в ком-то из русских писателей! Но будет ему очень нелегко, поскольку куда же деваться тем, кто на его фоне проявит собственную ничтожность. И чтобы существовать и писать, они и убивают автора, не позволяя ему напечатать свой роман (вспомните Мастера), чтобы, не дай Бог, он своим романом не отрезвил читателя и не разоблачил лживый мир скрипторов.
И как это было с великим инквизитором, вновь ожившему Толстому скажут «зачем пришёл нам мешать!»
Скрипторы держат круговую оборону, они солидарны и сплочены, чтобы не допустить появление автора, одно слово которого разрушит виртуальный мир скрипторов, выведет их на чистую воду. Ведь рядом с автором скриптор не нужен! Читать будут только автора!
Автора убивают, но он возрождается вновь в лучших представителях русской литературы.
Быть автором сегодня это подвиг! Истинное творчество всегда подвиг! Подвиг самопожертвования. И на него способны немногие. И уж, конечно, не те, для кого творчество лишь способ зарабатывания денег.
Истинное творчество всегда откровение! Это всегда самопожертвование, это всегда подвиг! И подвиг не может не быть бескорыстным!
Художник творит для себя; ремесленник – не продажу!
Нельзя служить двум богам!
Каждому своё!
Но автор не пеняет на избранным им самим путь, не завидует барышам скрипторов, потому что знает: истинную оценку даёт вечность! Но большинство предпочитает мишурную славу и деньги при жизни, чем благодарность потомков после смерти!
Автора убивают, но Он не убит!

« Последнее редактирование: 01.06.2006, 08:34:14 от Николай Кофырин »

Оффлайн Николай Кофырин

  • Номинатор
  • ***
  • Сообщений: 226
  • Рейтинг: -8
    • Просмотр профиля
Цитировать
Хм.. скажите, вы себя с кем отождествляете? С автором?

Отвечаю цитатой из романа-быль «Странник»
— Это вы написали? — спросил Дмитрий.
— Нет, это написано мною.
— Но автор вы?
— Автор у нас один.
— А почему нет имени на обложке?
— Писатель, отказавшийся от имени, понимает, кто истинный творец его произведения. Я меньше, чем моё творение. Я лишь ручка. Большинство делает себе имя, а потом торгует им. Я же хочу, чтобы знали не меня, но роман. Я пишу не из тщеславия, не корысти ради, а для себя, для самосовершенствования, ради удовольствия, испытываемого в процессе творчества, ради наслаждения, которое дарит вдохновение. Хотя сознание того, что кто-то прочитает, конечно, стимулирует. Если эта книга поможет хотя бы одному человеку — мой труд оправдан!»

Оффлайн Николай Кофырин

  • Номинатор
  • ***
  • Сообщений: 226
  • Рейтинг: -8
    • Просмотр профиля
Я уже приводил отзывы! (Смотри выше в теме "Нужные истины вечного")
В данном случае на ваш вопрос ответит Бенджамин (в той же теме), когда прочитает мой роман "Чужой странный непонятный необыкновенный чужак", который он просил выслать и который я ему вышлю!

Оффлайн SiR

  • Петер Энглунд
  • *****
  • Сообщений: 662
  • Рейтинг: 48
  • Редактор сайта NobLit.Ru
    • Просмотр профиля
    • Лауреаты Нобелевской премии в области литературы
to Николай Кофырин
По-моему, вы вообще говорите о разных вещах. Я имею в виду совершенно непонятную аналогию между "смертью автора" и "убийством автора".
Смерть автора - это явление, присущее информационному обществу, когда текст начинает жить отдельно от автора, написавшего его. "Жить" для текста - значит постоянно возвращаться к его обсуждению посредством все новых и новых толкований. Самые яркие примеры - Библия, греческие мифы, Преступление и наказание (вспомним недавний роман Акунина), Идиот (вспомним комедийный фильм). Текст снова становится на слуху за счет постоянного к нему обращения. А в "убийстве автора" вы говорите просто про жуткую социальную ситуацию в писательской сфере, которая имеет место быть на сегодняшний день. Есть те, кто зарабатывают деньги на создании чтива, а есть те, кто пишет сильные вещи, но остается в тени. Причем здесь "смерть автора"? Это другая опера. 
Какую можно вести дискуссию, если одного участника удивляет, что другой прочитал 26 из 103 лауреатов, т.е. одну четверть?! И это называется редким примером начитанности! (c) bibliographer

Оффлайн Random

  • Библиотекарь
  • **
  • Сообщений: 63
  • Рейтинг: 1
  • Жрец, плут и конкистадор
    • Просмотр профиля
    • Научный портал "Эврика"
Цитировать
Автора убивают, но Он не убит!
Почтенный Николай Ковырин!
Очень мило с Вашей стороны полагать, что Автор нуждается в Вашем заступничестве. ;)

ПС Надеюсь, это не прозвучало подкофыристо.

Оффлайн Николай Кофырин

  • Номинатор
  • ***
  • Сообщений: 226
  • Рейтинг: -8
    • Просмотр профиля
ДОрогие друзья!
Надеюсь, вы заметили, что в тексте я и разделяю и одновременно смешиваю (в разных контекстах) автора и Автора! Разумеется, в любом случае это аллегория! В любом случае происходит длящееся аллегорическое "убийство". Вчера беседовал об этом с товароведом Дома книги. У них тоже теперь на первом месте прибыль любой ценой! Котируются прежде всего книги нужного формата (карманного)! И не требующие духовного напряжения! Вообщем, "развлекательное "чтиво"! Духовность нынче не в чести. Это я и называю убийством Автора (Духа)! Ну а то, что издают "Ф.М." и ставят при этом памятник "автору" (то бишь скриптору), в этом я вижу убийство того автора (Мастера).

Оффлайн Николай Кофырин

  • Номинатор
  • ***
  • Сообщений: 226
  • Рейтинг: -8
    • Просмотр профиля
Полагаю, что для читающей публики нужно опубликовать исходный текст эссе Р.Барта "Смерть автора", чтобы обсуждали не только Кофырина.

Р. Барт  СМЕРТЬ АВТОРА

(Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. - М., 1994 - С. 384-391)

--------------------------------------------------------------------------------

Бальзак в новелле "Сарразин" пишет такую фразу, говоря о переодетом женщиной кастрате: "То была истинная женщина, со всеми ее внезапными страхами, необъяснимыми причудами, инстинктивными тревогами, беспричинными дерзостями, задорными выходками и пленительной тонкостью чувств". Кто говорит так? Может быть, герой новеллы, старающийся не замечать под обличьем женщины кастрата? Или Бальзак-индивид, рассуждающий о женщине на основании своего личного опыта? Или Бальзак-писатель, исповедующий "литературные" представления о женской натуре? Или же это общечеловеческая мудрость? А может быть, романтическая психология? Узнать это нам никогда не удастся, по той причине, что в письме как раз и уничтожается всякое понятие о голосе, об источнике. Письмо - та область неоределенности, неоднородности и уклончивости, где теряются следы нашей субъективности, черно-белый лабиринт, где исчезает всякая самотождественность, и в первую очередь телесная тождественность пишущего.
* * *

Очевидно, так было всегда: если о чем-либо рассказывается ради самого рассказа, а не ради прямого воздействия на действительность, то есть, в конечном счете, вне какой-либо функции, кроме символической деятельности как таковой, - то голос отрывается от своего источника, для автора наступает смерть, и здесь-то начинается письмо. Однако в разное время это явление ощущалось по-разному. Так, в первобытных обществах рассказыванием занимается не простой человек, а специальный медиатор - шаман или сказитель; можно восхищаться разве что его "перформацией" (то есть мастерством в обращении с повествовательным кодом), но никак не "гением". Фигура автора принадлежит новому времени; по-видимому, она формировалась нашим обществом по мере того, как с окончанием средних веков это общество стало открывать для себя (благодаря английскому эмпиризму, французскому рационализму и принципу личной веры, утвержденному Реформацией) достоинство индивида, или, выражаясь более высоким слогом, "человеческой личности". Логично поэтому, что в области литературы "личность" автора получила наибольшее признание в позитивизме, который подытоживал и доводил до конца идеологию капитализма. Автор и поныне царит в учебниках истории литературы, в биографиях писателей, в журнальных интервью и в сознании самих литераторов, пытающихся соединить свою личность и творчество в форме интимного дневника. В средостении того образа литературы, что бытует в нашей культуре, безраздельно царит автор, его личность, история его жизни, его вкусы и страсти; для критики обычно и по сей день все творчество Бодлера - в его житейской несостоятельности, все творчество Ван Гога - в его душевной болезни, все творчество Чайковского - в его пороке; объяснение произведения всякий раз ищут в создавшем его человеке, как будто в конечном счете сквозь более или менее прозрачную аллегоричность вымысла нам всякий раз "исповедуется" голос одного и того же человека - автора.
* * *

Хотя власть Автора все еще очень сильна (новая критика зачастую лишь укрепляла ее), несомненно и то, что некоторые писатели уже давно пытались ее поколебать. Во Франции первым был, вероятно, Малларме, в полной мере увидевший и предвидевший необходимость поставить сам язык на место того, кто считался его владельцем. Малларме полагает - и это совпадает с нашим нынешним представлением, - что говорит не автор, а язык как таковой; письмо есть изначально обезличенная деятельность (эту обезличенность ни в коем случае нельзя путать с выхолащивающей объективностью писателя-реалиста), позволяющая добиться того, что уже не "я", а сам язык действует, "перформирует"; суть всей поэтики Малларме в том, чтобы устранить автора, заменив его письмом, - а это значит, как мы увидим, восстановить в правах читателя. Валери, связанный по рукам и ногам психологической теорией "я", немало смягчил идеи Малларме; однако в силу своего классического вкуса он обратился к урокам риторики, и потому беспрестанно подвергал Автора сомнению и осмеянию, подчеркивал чисто языковой и как бы "непреднамеренный", "нечаянный" характер его деятельности и во всех своих прозаических книгах требовал признать, что суть литературы - в слове, всякие же ссылки на душевную жизнь писателя - не более чем суеверие. Даже Пруст, при всем видимом психологизме его так называемого анализа души, открыто ставил своей задачей предельно усложнить - за счет бесконечного углубления в подробности - отношения между писателем и его персонажами. Избрав рассказчиком не того, кто нечто повидал и пережил, даже не того, кто пишет, а того, кто собирается писать (молодой человек в его романе - а впрочем, сколько ему лет и кто он, собственно, такой? - хочет писать, но не может начать, и роман заканчивается как раз тогда, когда письмо наконец делается возможным), Пруст тем самым создал эпопею современного письма. Он совершил коренной переворот: вместо того чтобы описать в романе свою жизнь, как это часто говорят, он самую свою жизнь сделал литературным произведением по образцу своей книги, и нам очевидно, что не Шарлю списан с Монтескью, а, наоборот, Монтескью в своих реально-исторических поступках представляет собой лишь фрагмент, сколок, нечто производное от Шарлю. Последним в этом ряду наших предшественников стоит Сюрреализм; он, конечно, не мог признать за языком суверенные права, поскольку язык есть система, меж тем как целью этого движения было. в духе романтизма, непосредственное разрушение всяких кодов (цель иллюзорная, ибо разрушить код невозможно, его можно только "обыграть"); зато сюрреализм постоянно призывал к резкому нарушению смысловых ожиданий (пресловутые "перебивы смысла"), он требовал, чтобы рука записывала как можно скорее то, о чем даже не подозревает голова (автоматическое письмо), он принимал в принципе и реально практиковал групповое письмо - всем этим он внес свой вклад в дело десакрализации образа Автора. Наконец, уже за рамками литературы как таковой (впрочем, ныне подобные разграничения уже изживают себя) ценнейшее орудие для анализа и разрушения фигуры Автора дала современная лингвистика, показавшая, что высказывание как таковое - пустой процесс и превосходно совершается само собой, так что нет нужды наполнять его личностным содержанием говорящих. С точки зрения лингвистики, автор есть всего лишь тот, кто пишет, так же как "я" всего лишь тот, кто говорит "я"; язык знает "субъекта", но не "личность", и этого субъекта, определяемого внутри речевого акта и ничего не содержащего вне его, хватает, чтобы "вместить" в себя весь язык, чтобы исчерпать все его возможности.
* * *

Удаление Автора (вслед за Брехтом здесь можно говорить о настоящем "очуждении" - Автор делается меньше ростом, как фигурка в самой глубине литературной "сцены") - это не просто исторический факт или эффект письма: им до основания преображается весь современный текст, или, что то же самое, ныне текст создается и читается таким образом, что автор на всех его уровнях устраняется. Иной стала, прежде всего, временная перспектива. Для тех, кто верит в Автора, он всегда мыслится в прошлом по отношению к его книге; книга и автор сами собой располагаются на общей оси, ориентированной между до и после; считается, что Автор вынашивает книгу, то есть предшествует ей, мыслит, страдает, живет для нее, он так же предшествует своему произведению, как отец сыну. Что же касается современного скриптора, то он рождается одновременно с текстом, у него нет никакого бытия до и вне письма, он отнюдь не тот субъект, по отношению к которому его книга была бы предикатом; остается только одно время - время речевого акта, и всякий текст вечно пишется здесь и сейчас. Как следствие (или причина) этого смысл глагола писать должен отныне состоять не в том, чтобы нечто фиксировать, изображать, "рисовать" (как выражались Классики), а в том, что лингвисты вслед за философами Оксфордской школы именуют перформативом - есть такая редкая глагольная форма, употребляемая исключительно в первом лице настоящего времени, в которой акт высказывания не заключает в себе иного содержания (иного высказывания), кроме самого этого акта: например, Сим объявляю в устах царя или Пою в устах древнейшего поэта. Следовательно, современный скриптор, покончив с Автором, не может более полагать, согласно патетическим воззрениям своих предшественников, что рука его не поспевает за мыслью или страстью и что коли так, то он, принимая сей удел, должен сам подчеркивать это отставание и без конца "отделывать" форму своего произведения; наоборот, его рука, утратив всякую связь с голосом, совершает чисто начертательный (а не выразительный) жест и очерчивает некое знаковое поле, не имеющее исходной точки, - во всяком случае, оно исходит только из языка как такового, а он неустанно ставит под сомнение всякое представление об исходной точке.
* * *

Ныне мы знаем, что текст представляет собой не линейную цепочку слов, выражающих единственный, как бы теологический смысл ("сообщение" Автора-Бога), но многомерное пространство, где сочетаются и спорят друг с другом различные виды письма, ни один из которых не является исходным; текст соткан из цитат, отсылающих к тысячам культурных источников. Писатель подобен Бувару и Пекюше, этим вечным переписчикам, великим и смешным одновременно, глубокая комичность которых как раз и знаменует собой истину письма; он может лишь вечно подражать тому, что написано прежде и само писалось не впервые; в его власти только смешивать их друг с другом, не опираясь всецело ни на один из них; если бы он захотел выразить себя, ему все равно следовало бы знать, что внутренняя "сущность", которую он намерен "передать", есть не что иное, как уже готовый словарь, где слова объясняются лишь с помощью других слов, и так до бесконечности. Так случилось, если взять яркий пример, с юным Томасом де Квинси; он, по словам Бодлера, настолько преуспел в изучении греческого, что, желая передать на этом мертвом языке сугубо современные мысли и образы, "создал себе и в любой момент держал наготове собственный словарь, намного больше и сложнее тех, основой которых служит заурядное прилежание в чисто литературных переводах" ("Искусственный рай"). Скриптор, пришедший на смену Автору, несет в себе не страсти, настроения, чувства или впечатления, а только такой необъятный словарь, из которого он черпает свое письмо, не знающее остановки; жизнь лишь подражает книге, а книга сама соткана из знаков, сама подражает чему-то уже забытому, и так до бесконечности.
* * *

Коль скоро Автор устранен, то совершенно напрасным становятся и всякие притязания на "расшифровку" текста. Присвоить тексту Автора - это значит как бы застопорить текст, наделить его окончательным значением, замкнуть письмо. Такой взгляд вполне устраивает критику, которая считает тогда своей важнейшей задачей обнаружить в произведении Автора (или же различные его ипостаси, такие как общество, история, душа, свобода): если Автор найден, значит, текст, "объяснен", критик одержал плбеду. Не удивительно поэтому, что царствование Автора исторически было и царствованием Критика, а также и то, что ныне одновременно с Автором оказалась поколебленной и критика (хотя бы даже и новая). Действительно, в многомерном письме все приходится распутывать, но расшифровывать нечего; структуру можно прослеживать, "протягивать" (как подтягивают спущенную петлю на чулке) [1] во всех ее повторах и на всех ее уровнях, однако невозможно достичь дна; пространство письма дано нам для пробега, а не для прорыва; письмо постоянно порождает смысл, но он тут же и улетучивается, происходит систематическое высвобождение смысла. Тем самым литература (отныне правильнее было бы говорить письмо), отказываясь признавать за текстом (и за всем миром как текстом) какую-нибудь "тайну", то есть окончательный смысл, открывает свободу контртеологической, революционной по сути своей деятельности, так как не останавливать течение смысла - значит в конечном счете отвергнуть самого бога и все его ипостаси - рациональный порядок, науку, закон.
* * *

Вернемся к бальзаковской фразе. Ее не говорит никто (то есть никакое "лицо"): если у нее есть источник и голос, то не в письме, а в чтении. Нам поможет это понять одна весьма точная аналогия. В исследованиях последнего времени (Ж.-П. Вернан) демонстрируется основополагающая двусмысленность греческой трагедии: текст ее соткан из двузначных слов, которые каждое из действующих лиц понимает односторонне (в этом постоянном недоразумении и заключается "трагическое"); однако есть и некто, слышащий каждое слово во всей его двойственности, слышащий как бы даже глухоту действующих лиц, что говорят перед ним; этот "некто" - читатель (или, в данном случае, слушатель). Так обнаруживается целостная сущность письма: текст сложен из множества разных видов письма, происходящих из различных культур и вступающих друг с другом в отношения диалога, пародии, спора, однако вся эта множественность фокусируется в определенной точке, которой является не автор, как утверждали до сих пор, а читатель. Читатель - это то пространство, где запечатлеваются все до единой цитаты, из которых слагается письмо; текст обретает единство не в происхождении своем, а в предназначении, только предназначение это не личный адрес; читатель - это человек без истории, без биографии, без психологии, он всего лишь некто, сводящий воедино все те штрихи, что образуют письменный текст. Смехотворны поэтому попытки осуждать новейшее письмо во имя некоего гуманизма, лицемерно выставляющего себя поборником прав человека. Критике классического толка никогда не было дела до читателя; для нее в литературе существует лишь тот, кто пишет. Теперь нас более не обманут такого рода антифразисы, посредством которых почтенное общество с благородным негодованием вступается за того, кого на деле оно оттесняет, игнорирует, подавляет и уничтожает. Теперь мы знаем: чтобы обеспечить письму будущность, нужно опрокинуть [2] миф о нем - рождение читателя приходится оплачивать смертью Автора.
 
--------------------------------------------------------------------------------

Примечания

1. Из многих значений глагола filer здесь обыгрывается по крайней мере три: "следить" (ср. в русском языке филёр); "тянуть", "подтягивать" (о петле на чулке); "плести", "вплетать" (например, в тексте: une metaphore filee - сквозная метафора). - Прим. перев.

2. В подлиннике обыгрывается второе значение глагола renverser "выворачивать наизнанку". - Прим. ред.


--------------------------------------------------------------------------------
 

Оффлайн Stranger in the Night

  • Академик
  • ****
  • Сообщений: 390
  • Рейтинг: 7
  • Amor stat
    • Просмотр профиля
    • моя нора
Я так поняла, что Ролан Барт тут был ни при чём. :) Его небесспорное эссе пристёгнуто ради авторитета. Что ж, вольному - воля.
Нет, вообще-то интересная тема: является ли Бог Автором книг, написанных писателями? То есть свободно ли человеческое творчество или оно является комбинацией ответов да/нет божественной благодати. По-моему, творчество свободно, что и составляет его специфику. То есть Бог - не Автор.
Так   вот, единственное,  чему можно
верить, -  это  шуму и  пению, они настоящие,  а  все  остальное  - обман.
Кафка "Замок"

Оффлайн Random

  • Библиотекарь
  • **
  • Сообщений: 63
  • Рейтинг: 1
  • Жрец, плут и конкистадор
    • Просмотр профиля
    • Научный портал "Эврика"
Я так поняла, что Ролан Барт тут был ни при чём. :) Его небесспорное эссе пристёгнуто ради авторитета. Что ж, вольному - воля.
Да, тут больше подошел бы не менее авторитетный Ницше: "Бог умер". :)

Оффлайн badjamy

  • Библиотекарь
  • **
  • Сообщений: 96
  • Рейтинг: 2
    • Просмотр профиля
Нет, вообще-то интересная тема: является ли Бог Автором книг, написанных писателями? То есть свободно ли человеческое творчество или оно является комбинацией ответов да/нет божественной благодати. По-моему, творчество свободно, что и составляет его специфику. То есть Бог - не Автор.
Автор бог или нет будет довольно сложно узнать, но читая некоторые книги хочется думать что бог к ним никак непричастен :)

Оффлайн Architect

  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 718
  • Рейтинг: 30
  • Администратор сайта noblit.ru
    • Просмотр профиля
    • noblit
читая некоторые книги хочется думать что бог к ним никак непричастен :)
Очень меткое замечание, поздравляю ;)

Оффлайн Николай Кофырин

  • Номинатор
  • ***
  • Сообщений: 226
  • Рейтинг: -8
    • Просмотр профиля
Спасибо за отклики, дорогие друзья!
Дорогая Марина!
Цитировать
Я так поняла, что Ролан Барт тут был ни при чём.  Его небесспорное эссе пристёгнуто ради авторитета. Что ж, вольному - воля.
Это норма общения. Если что-то критикуешь или от чего-то отталкиваешься, или давай цитату или ссылку! А насчёт небесспорности согласен. НА спецфилфаке, где проходило обсуждение этого эссе, так вообще мнения по поводу этого эссе были весьма и весьма критические.
Цитировать
Нет, вообще-то интересная тема: является ли Бог Автором книг, написанных писателями? То есть свободно ли человеческое творчество или оно является комбинацией ответов да/нет божественной благодати. По-моему, творчество свободно, что и составляет его специфику. То есть Бог - не Автор.
А вы полагаете, откуда писатель (будь то скриптор или автор) черпает своё вдохновение? Просто так никто ничего написать не способен. Нужно вдохновение, или прозрение, или понимание, или просветление. Так что все всё равно откуда-то черпают. Другой вопрос ЧТО черпают. "Прочитал"  я тут "по совету друзей" Dyxless С.Минаева и "Священную книгу оборотня" Пелевина. Они ведь тоже откуда-то черпают. Весь вопрос ЧТО  черпают!
Относительно свободы человека я выразил свою точку зрения в романе-быль "Странник"(Мистерия).
Кстати.На семинаре на филфаке я поинтересовался у девушек-студенток, способны ли они прочитать роман объёмом "война и мир" за один день. Они ответили, что если роман захватывает, то способны. Не знаю, захватил ли вас мой роман-быль "странник" (мистерия), но я теперь я верю вашим словам, что вы роман прочитали. Хотя так и хочется проверить!

Уважаемый Рэндом!
Цитировать
Да, тут больше подошел бы не менее авторитетный Ницше: "Бог умер".
Я эту фразу Ницше понимаю, не как отрицание, а именно как утверждение тех, для кого Бог умер. Он не умер. Он НЕ МОЖЕТ умереть! - в этом весь подвох этой фразы Ницше!
Прошу прощения за самоцитирование. Это не самореклама, а просто обнародование одной позиции (лучше вряд ли скажу).
"Людям нужен Бог! Человек не может жить без веры! Он хочет верить в добрую и справедливую целесообразность, способную защитить его перед всевластием грядущего. Без веры в Бога трудно найти смысл своей жизни. А Бог — это Тайна. Но своим утверждением, что ты есть сын божий, ты разрушаешь величие этой Тайны. А человек должен бояться Бога, чувствуя собственную ничтожность перед его величием. Люди живут в страхе и должны жить страхом. Но чтобы поклоняться Богу, он должен быть мертв. Живой Бог никому не нужен. "
( Что правильно понять эту позицию, читай в контексте романа "Чужой странный непонятный необыкновенный чужак!")
Бенджамин сможет прочитать этот отрывок в контексте романа, когда скоро  получит роман по почте (как и просил)!




Оффлайн Leeb

  • Номинатор
  • ***
  • Сообщений: 163
  • Рейтинг: 6
  • ZAVRathustra shall speak!
    • Просмотр профиля
Цитировать
Но автор не пеняет на избранным им самим путь, не завидует барышам скрипторов, потому что знает: истинную оценку даёт вечность! Но большинство предпочитает мишурную славу и деньги при жизни, чем благодарность потомков после смерти!
Уже который раз вы недвусмысленно нам намекаете на свое призвание как художника, а не как ремесленника. Всерьез полагаете, что к вам применим подход Барта? Во-первых, наш модератор уже указал вам на неуместность подобных сравнений. Вы опять таки (я уже об этом говорил) по неизвестной причине проявляете пренебрежение трудами философов-постмодернистов, которые уже давно разработали эту проблему. Во-вторых, с чего вы взяли, что вас все это так неотвратимо касается? Из-за столь назойливого поведения создается как раз обратное впечатление: автор жив и здравствует и достает всех своей горячкой, между тем его так называемое творчество, выражаясь фигурально, находится на искусственном жизнеобеспечении. И ему никогда не светят ни барыши скрипторов, ни "смерть автора" в понимании постмодернистов. И не надо меня тут поправлять, что типа мол вы имели в виду не автора, а Автора и т.д.
Ждите, пока вас вечность оценит. И не надо этот процесс ускорять к неудовольствию постояльцев форума.
Мне времени не хватает весь тот мусор разгребать, которым вы доверху форум засыпали. Но я еще с вами не закончил.
« Последнее редактирование: 06.06.2006, 16:23:24 от Leeb »

Оффлайн Random

  • Библиотекарь
  • **
  • Сообщений: 63
  • Рейтинг: 1
  • Жрец, плут и конкистадор
    • Просмотр профиля
    • Научный портал "Эврика"
Действительно, Николай. Вы упрямо продолжаете публиковать свои тексты на этом форуме, несмотря ни на что. Ради чего? Вы рассчитываете растопить сердца взыскательных аборигенов?

Оффлайн Николай Кофырин

  • Номинатор
  • ***
  • Сообщений: 226
  • Рейтинг: -8
    • Просмотр профиля
Уважаемый Рандом!
Цитировать
Действительно, Николай. Вы упрямо продолжаете публиковать свои тексты на этом форуме, несмотря ни на что. Ради чего? Вы рассчитываете растопить сердца взыскательных аборигенов?
Найти таких читателей, как Бенджамин, который попросил выслать ему роман в обман на подробный комментарий по тексту. И я вышлю обязательно!

Уважаемый Либ!
Цитировать
Ждите, пока вас вечность оценит. И не надо этот процесс ускорять к неудовольствию постояльцев форума.
"Кому нужна моя слава? Всем нужна любовь. Высшая награда — это получаемое в процессе творчества наслаждение. Сотня проповедей о Христе стоит одного  доброго дела. Слава — это от человеков, ее можно купить, она как блеск от света прожекторов; тогда как лишь при вечном мерцании звезд обнаруживается истинная ценность сотворенного. Когда признанья нет, поэт, увы, свободен, когда известен — раб пустой толпы. Он лишь тогда ей на потребу годен, когда творит за деньги, без любви. Лишь без наград, без всякого признанья, вдали от липкой жизни суеты творит он для себя, как в покаянье. Он Дара раб, а не людской молвы!
— Но ведь кому-то могут оказаться полезны твои стихи.
— Стихи забудут, рукопись сгорит.
— Быть может, вспомнят добрыми словами?
— Не памяти нам нужен монолит, а то, с какими мы умрем сердцами! Когда никто не ждет от нас шедевра, тогда лишь мы способны на шедевр. Для творчества свобода непременна, а неизвестность дарит мне маневр. Стихи — это музыка слов, а роман — как симфония, — главное здесь не цель, а процесс сопереживания, когда если не почувствуешь, то ничего и не поймешь. При этом всякая книга — плод страданий и раздумий автора, и она должна иметь для читателя ценность практическую. Поэтому писать нужно и можно лишь то, что самолично пережил и выстрадал. Причем если не уверен, что твои произведения будут читать через сто лет, не стоит и бумагу марать. Можно опубликовать тома, а на слуху останутся только строчки. Так что справедливо, когда настоящий талант оценивается после смерти. Купить посмертную славу невозможно. Только Вечность дает истинную оценку. Талант писателя и состоит в умении разглядеть в случайном закономерное, выделить в суетном неизменное, чтобы перевести временное в вечное. "
(из романа "Чужой странный непонятный необыкновенный чужак")

Кто из нижеперечисленного списка способен подписаться под таким?

30 мая объявлен «Список финалистов» премии. Руководитель Федерального агентства по печати назвал вошедших в список четырнадцать писателей «Сборной России по литературе».

В «Сборную России по литературе» вошли:

Ольга Славникова «2017»
Дмитрий Быков «Пастернак»
Анатолий Королев «Быть Босхом»
Наум Коржавин «В соблазнах кровавой эпохи»
Михаил Шишкин «Венерин волос»
Александр Кабаков «Все поправимо»
Александр Кабаков  «Московские сказки»
Юрий Волков «Эдип царь»
Александр Иличевский «Ай-Петри»
Максим Кантор «Учебник рисования»
Людмила Улицкая «Люди нашего царя»
Андрей Волос «Аниматор»
Далия Трускиновская «Шайтан-звезда»
Алексей Иванов «Золото бунта»
Марина Палей «Клеменс»

 

Яндекс.Метрика