Здесь никому про фашизм объяснять не надо - кажется. Пусть скинхеды и читают сего автора. Интересно, чем интересна интеллектуалу тема фашизма? Наверное, я начитался психологических книг, и для меня что Хитлер, что Хэмингуэй - вялые mental cases. Почему-то, скажем, о Ван Гоге трудно думать, как о сумасшедшем, а эти джентльмены только пережёвывали свои вялотекущие неврозы. Буду заинтересован прочитать мнения поклонников, почему папаша Хэм с его не вызывающим уважения владением языком - литература, а не прихорошенная Talking Old Soldiers.
Интересно, заинтересовался (моя тавтология) бы интеллектуал темой фашизма, если бы его засовывали в газовую камеру, или выдирали ногти без наркоза? Или продолжал пребывать в интеллектуальном созерцании процесса?
При мысли о том, что через несколько дестяков лет после того, как миллионы людей приняли мученическую смерть, к этому факту обращаются, как к "вялому mental case", меня, вы уж простите за эмоциональность, она направлена не на вас, а на такое определение, заливает холодной яростью.
Называть геноцид, охвативший народы, менталитет огромных масс, "пережевыванием вялотекущего невроза" отдельного джентльмена - не просто преуменьшение - а (заметьте, я стараюсь сдерживать себя) лукавство.
Люди, которые видели, пережили, имели к этому какое-либо отношение - что называется, уже никогда не были прежними, и мир для них не был прежним, а писать об этом витиевато - для первой волны наиболее близких ко 2 мировой - лицемерие. В содержании этих книг столько боли, живого человеческого мяса, что сложность формы не нужна.
Теперь о моем личном к фашизму отношении, если вам интересно. Я полагаю, что в каждом человеке есть сосуд любви и сосуд ненависти. Сосуд любви (от полноты которого зависит наша способность любить) наполняется в младенчестве и детстве, голосом матери, взглядом матери, который лучится любовью, ее руками, которые ласкают, любят, ухаживают, за нами, смазывают ссадины йодом, вытирают слезы, утирают носы и грязные попки. Сосуд с ненавистью наполняется, когда мы видим что-то, от чего задыхаемся, захлебываемся гневом, особенно если при этом бессильны изменить ситуацию.
Мой сосуд ненависти по каплям наполнился, когда я прочла "Блокадную книгу" Ольги Берггольц, "Бабий яр" Кузнецова, и посмотрела "Обыкновенный фашизм". Мне было тяжело читать, я плакала, мне не хотелось ничего знать об этом и пребывать и дальше в состоянии невинности, но я прочла до конца, и это было прививкой от жестокости, зверства, разрушения жизни. Мой сосуд ненависти наполнился, и с тех пор "пепел Клааса стучит в мое сердце". Я НЕНАВИЖУ ФАШИЗМ И ВСЕ ЕГО ПРОЯВЛЕНИЯ. Мне не понять равнодушного отношения к фашизму после того, как я увидела, как отворялись ворота концлагеря, и там стояли скелеты, живые трупы, в глазах которых не было радости, они даже не понимали, что их пришли освободить, а только животный страх, бессильное отчаяние, страх, что это пришли бросить их на костер новых мук.
Жизнь, она про гораздо более простые вещи, чем равнодушные рассудочные витийства. Включите BBC, у нас этого не показывают. Там есть жуткие цифры - количество умирающих ежедневно от голода, где-то в Африке, конечно, так далеко от нашего благополучия, обезумевшие вгляды людей в секторе Газа, осиротевшие дети, роющиеся в помойке в Ираке, их жизнь зависит от того, найдут ли они там что-нибудь сегодня или нет, старшие ведут за ручку младших, и у них взгляд старичков. Витийствовать можно, когда, по выражению моей прапрабабушки, малограмотной женщины, конечно, жареный петух не клевал. Жизнь, она про "в муках будете рожать детей своих", "в поте лица будете зарабатывать хлеб свой", про простые человеческие радости, про обычный человеческий удел.