Эта «фразочка», скорее предназначена писателю или художнику, чем читателю или зрителю, так как в ней заложен мощный стимул для творческого развития: если не будет недовольства собой, что побудит человека преодолевать себя, стремясь к недостижимому совершенству? В «Сталкере» один из героев говорит о том, что если бы он изначально знал, что он гений, зачем бы вообще ему надо было что-либо создавать?)
Существует ли объективно главное произведение или каждое важно по-своему? Очевидно одно, без первых, незрелых работ, которые авторы впоследствии зачастую перестают публиковать, не было бы той отточенности слога и глубины идей, которые отличают их последующие произведения. С другой стороны, всегда ли скорбное старческое всеведение предпочтительнее наивного юношеского задора? Лермонтов писал: «Есть речи – значенье/ Темно иль ничтожно,/ Но им без волненья/ Внимать невозможно./ Как полны их звуки/ Безумством желанья!/ В них слезы разлуки,/ В них трепет свиданья». Если бы Гете в преклонном возрасте исполнил свои намерения и переписал «Страдания юного Вертера», кажущиеся ему на тот момент смешными, было бы нам интересно это читать?
И, может быть, «подготовка к тому важному, что еще предстоит сделать» – это ничто иное, как сама жизнь перед лицом смерти, жизнь со всей ответственностью и смирением, которые накладывает на человека осознание собственной конечности.
Субъективно, у Хемингуэя мне ближе всего упомянутые «Прощай, оружие!» и «По ком звонит колокол», Фолкнера читала только “Sound and Fury”, понравилось, а у Фаулза повесть “The Ebony Tower” ценю выше, чем роман “The French Lieutenant’s Woman”, экранизация которого, увы, не оправдала ожиданий.
Женя