из этого, по-твоему, следует, что шедевр уже вроде как и не вечен.Говоря об умысле писателя, я имею в виду очень простую вещь. Использование им, скажем, намеренной сентиментальности для завоевания публики. Использование рыночного подхода к литературе, уступку и поблажку себе. Вечной жизни этим не завоюешь. На свете роздано уже больше ста Нобелевских премий по литературе. Кто знает произведения писателей, творивших до 30го года? Более того, у нас даже в мыслях нет подумать о значении их работ для литературы.
Эта красота дает уверенность в завтрашнем дне, понимание, что живешь не зря, дает возможность учиться видеть красоту в других - более приземленных вещах.В книге все умерли :) Более того, мы понимаем, что жизнь их как бы и не имела никакого смысла.
Какой смысл говорить в наше время о якобы новых идеях?Ты же вроде из тех, кто очень не любит "бояны"?
А не зря его относят к постмодернизму.Это вопрос очень спорный. Лично мое мнение в том, что это не постмодернизм. В частности, потому, что в книге не делается упор на бессознательное и заведомо не имеющее никакого смысла. Все подчинено законам формальной логики. А если пуля не убивает человека, то это оказывается внутри приема "магического реализма", который оказывается приемом в целом вполне классического романа.
Приведи мне такого героя. Неужели в этой книге нашлось место плоским злодеям?За такие образы могут сойти банановая кампания, олицетворяющая собой бездушный механизм капитализма, дура-Амаранта, доведшая человека, добивавшегося ее, до самоубийства. Фернанда со своей тиранией в доме. Эти образы действуют внутри изначальной посылки. Если они поданы в роман негативными, они негативными и умирают.
Ага, чего захотел! Нашелся охотник лазить по внутренним мирам. Как ты это себе представляешь? Ух, не нравится мне, как ты свои мысли выражаешь!Выражаю, как умею :) Лучше не научили.
Верно. Только она способна дать стимул для мысли и задуматься о внутреннем мире по внешним проявлениям.Очень гармонично звучит рядом с сентенциями о неутоленных инстинктах агрессии и насилия.
И каким образом все это на меня распространяется?Непосредственно думаю что это с тобой не связанно, хотя я тебя не знаю. Однако, человек, живущий в большом городе и ищущий счастье в такой области попсы как индастриал, вместо поиска этого счастья в самых обыкновенных вещах обречен на горе. Единственное что может смягчить его участь - это непробиваемость и упертость. Так как в противном случае ему придется оставаться наедине с грязью, которая его окружает. Вот такая моя позиция. Предлагаю этот спор отнести уже к теме музыка. Пиши ответ наверное там. :-\
В Средние века не было идеи хроники как художественного произведения!Да, как художественного, наверное, не было, но были же трактаты, построенные по принципу вчера в таком-то месте мы видели одно, а сегодня в другом месте видели другое. Их вполне можно считать предшественниками жанра.
Далее, я бы не относила этот роман с такой уверенностью к литературе постмодернизма.Я тоже так считаю :) Нелогичного в книге практически нет. Вдобовок ко всему, нет типичных для постмодерна потоков сознания.
Критика на уровне "все персонажи плохие, они в конце умерли, и автор не говорит, зачем они жили"Ну разве это критика? Это же просто возражение было на аргумент Bacek'а о том, что красота имеет цель. И тем более из этого нельзя делать выводы плоха или хороша книга.
для Вас именно Нобелевская премия авторитет? Это же просто премия, решение каких-то людей, делящих наследство наследство динамитного короля.Да, это действительно так. Но тем не менее, эту премию получают профессионалы, которые так или иначе являются выдающимися писателями. Лучшими или нет - мы не знаем, но что не рядовыми - это определенно. Кроме того, здесь важен тот факт, что премия старается каждый раз отразить что-то национальное, а следовательно знакомит нас с разнообразной литературой. А это, по меньшей мере, интересно.
Если в списке лауреатов треть фамилий будет какое-то время спустя знакома нормальному читателю, не специалисту, так это уже очень хороший показатель. Для любой премии.Донцова популярна без премий. А некоторым серьезным писателям нужен ярлычок лауреата на книжке, чтобы их заметили. Увы, без этого трудно выделиться и, кажется, основной смысл литературных премий именно в этом. Во всяком случае в России.
Разве лауреаты начала века все были "суперпопулярны"?Не все, но были. Сенкевич, Легерлеф.
Что такое "неизгладимый поворот в литературе", не знаю.Неудачно выразился. Пусть будет неизгладимый след :)
По-прежнему нахожусь в недоумении насчёт рыночного подхода. Автора обвиняют в желании, чтобы его читали?Рыночный подход штука не такая безобидная. Предлагаю в любом книжном магазине обратить внимание, какое расстояние получается от входа в магазин до полки с Донцовой, и какое расстояние получается от входа до полки с Астафьевым. И сравнить. А Маркес, по-моему, совершенно блестяще умудрился стать очень популярным и при этом не проиграть в серьезности.
Я бы не сказала, что мне как читателю интересен ярлычок. Все эти Букеры и Антибукеры никакого влияния на мой выбор не окажут.Это потому что вы правильный читатель, со здравым смыслом подходящий к делу. А большинству дураков, которые заходят в книжный, нужно, как только они рот открывают, что-то положить туда, да побыстрее, пока они его не закрыли. Не успеешь положить - ничего не купят. Премия делает так, чтобы то, что кладется в рот, оказывалось не слишком кислым.
Не думаю, что если Астафьев будет лежать ближе к входу, его станут больше читать.Еще как будут. Только еще надо запретить тупую рекламу по телевизору, отправить Дубовицкую в вечный отпуск, снять с эфира ДОМ-2. Нужно вкус у человека вырабатывать. Вы правы в том, что основная проблема здесь с читателем. А не будет читатель Донцову покупать, так та и писать перестанет. Или лучше начнет.
А что до Астафьева, то многие его книги, особенно из последних, отмечены тем же пороком, который свойственен коммерческой литературеАстафьев - человек все-таки другого уровня. Он, быть может, последний стоял в ряду великих русских морализаторов. Таким людям, идущим к благородной цели, все простить можно. Тем более уж такую мелочь.
Стать популярным, не проиграв в серьёзности - это и значит состояться для писателя. Паче чаяния, многим удалось. Чем Маркес выделяется?Опять же мы говорим ведь не совсем об этом. Как писатели многие состоялись, да вот до сегодняшнего дня немногие дожили. Вы знаете египетского писателя Нагиба Махфуза (лауреата 1988)? Это совсем уж современный писатель. Чтобы купить его книгу, мне пришлось затратить немало сил. Нашел в одном из букинистов.
P.S. В моём знакомом магазине полки с детективами в конце зала. Астафьев ближе. Маркес тоже.Значит, буду отовариваться в вашем :) В моем все окна заклеены афишами с Акуниным и Коэльо.
А Нагиба Махфуза я не читала.Его мало кто читал, так как найти трудно. Писатель просто великолепный. В рунете я его тоже, к сожалению, не нашел. Будем значит летом сканировать для сайта. Как только он у нас появистя, Вам обязательно сообщим. Его прочесть надо - это незабываемо. :)
претендует на новый жанр.Думаю, что этот не жанр, а стиль написания, который бесспорно новый и зародил его Маркес. ;)
претендует на новый жанр.Думаю, что этот не жанр, а стиль написания, который бесспорно новый и зародил его Маркес. ;)
Да, я планов наших люблю громадьё... :) Если переделать телевидение, искусство, политику и общественную жизнь, тогда будет счастье (и ни один обиженный не уйдёт). Но вряд ли это в наших силах, верно?Сейчас очень популярны тезисы о том, что общественным сознанием можно управлять. Говорят даже о том, что Нобелевскую премию можно дать совершенно неизвестному писателю и при этом окажется, что его все полюбят. Применяя эти тезисы к нашему разговору, можно отметить, что несколько телеканалов и газет, если они изберут единодушную политику окультуривания масс, действительно могут сделать погоду. Мне ужасно не нравится известное выражение, что с Россией не надо воевать - она, мол, сама себя убьет, но, кажется, это понемногу становится применимо и к нашей культуре.
Не соглашусь, что в книжные магазины ходят дураки. Нельзя недооценивать читателя, от этого все беды, в том числе и коммерческая литература. Люди как люди, квартирный вопрос только их испортил, вкупе с низким уровнем образования и общей замотанностью нашей жизни. И я себя особенно не выделяю.Наверное, вы правы. Но все же нужно, чтобы человек сам себя хотел возвысить - пусть не самореализацией, но хотя бы приобщением. А он у нас очень любит выражения о непостижимой русской душе и частенько дает великим оправдывать свою мнимую забитость.
Или я не понимаю, что такое рыночные приёмы...Наверное, я все-таки неправильно выразился. Слишком резко начал тему. Сам я эти рыночные приемы понимаю, может, не столько как желание создать запоминающийся эффект, сколько как намеренный уход в беллетристику, где художественных рамок меньше и сюжет больше остального обращает на себя внимание. Хотя, конечно, едва ли есть более художественные книги, чем книги Маркеса ??? Художественнее некуда :)
Но Вы не вполне правы относительно беллетристики. Вот Донцова, например. :) Разве её очарование для её читателя обусловлено только работой с сюжетом? Вы сами блестяще показали, что она с ним не работает. Читателю Донцовой милы как раз все эти натужные рассуждения и старые анекдоты, которые Вас так утомили. ;) Аналогично обстоит дело с любовными романами, в которых сексуальные сцены и описание любовных страданий героини привлекает читателя не в меньшей степени, чем сюжет.Да, по-видимому, блестящая беллетристика времен Дюма совершенно выродилась в нечто окололитературное, и это окололитературное осознало свою миссию в виде удовлетворения запросов несчастных женщин, а также в виде доходов своему автору и издательству. Просто проблема в том, что мы стали пытаться нивелировать разительные отличия детективов от сколько-нибудь пристойной литературы, и как выход из ситуации решили называть первое беллетристикой. А на самом деле, беллетристика - это ведь штука не такая простая. Можно даже сказать, что это та же литература, из которой просто вынули идейную составляющую. Беллетристика не несет, быть может, удовольствие думания, но заменяет его на удовольствие видения.
Да, хотелось бы, чтобы взялись (телеканалы и газеты)... Но для этого требуется - хотя бы поначалу - не удовлетворять прямые запросы зрителя (читателя), а навязывать свои условия. Нелёгкая это задача, особенно если учесть, что зритель-читатель тоже может выбирать, что именно ему зреть-читать, и к его услугам всегда будет Дом-2 как альтернатива.Кто-то должен стоять за всем этим, за Донцовой, за ДОМом 2, за Аншлагом, нужно кому-то, чтобы народ тупел, опускался в своем интеллекте, любил то, что не трудно ему дать. Ужасно банально все это, ужасно, но очень может быть, что за этим стоит государство. Ведь ему ничего не стоит поменять ситуацию. Пусть не сразу, а планомерно, но все равно ничего не стоит. Закрываем одно, закрываем другое, вместо этого открываем третье и четвертое - по такому приниципу подготавливаются любые крупные реформы. Но раз не делают, значит не хотят. Не нужно ему, чтобы человек думал и сомневался. Нужно, чтобы он приходил домой, включал телевизор и смеялся вместо с Дроботенко над тем, что он пришел домой пьяным, а жена ударила его скалкой по лбу. А насмеявшись, не сильно жаловался на то, что вот проезд на метро за четыре года стал на 350% дороже, а зарплату повысили только на 20%.
Обратите внимание, что он не то что не касается психологических рассуждений, он выдает только голые факты: сделал, пошел, посмотрел. Нет никакого объяснения поступкам героев. Автор кажется отстраненным, бесстрастным.
Маркес, фактически, действует внутри какой-то цветной оболочки, которой он сам себя окружил, чтобы не иметь дело с вопросами нравственности, анализа поступков, чувств. Большинство действий, которые совершаются героями, как будто специально были подобраны для сценария. <...> Вся притягательность книги уместилась в оригинальности поступка, который совершает герой.Эти особенности подхода Маркеса можно объяснить с точки зрения соционики. Знакомы ли участники дискуссии с этой замечательной психологической типологией? Вы метко заметили, что Маркес описывает поступки, голые действия, более того, он даже избегает моральных оценок. Как известно, Маркес - интуитивно-логический интроверт. Человек, который воспринимает все что ни есть в контексте истории (отсюда интерес к хронике, летописи рода), хорошо чувствует течение времени; динамическое мышление - отсюда акцент в описаниях Маркеса на поступках, действиях; болевая этика эмоций - отсюда, RitaS, как Вы заметили, бесстрастность и отстраненность, "эмоции только мешают делу", избегание этических оценок.
Итак, я считаю, что "шедевром" книгу Маркеса сделало настоящее, вопрос о ее бессмертности разрешится в тот момент когда произойдет очередной перелом сознания человечества.Полностью согласна, но с другой стороны, этот перелом уже произошел в сознании многих людей; напротив, у части просто происходит деградация (на почве тех же Донцовой и Дома 2) и нет даже надежды на понимание таких произведений... Мне кажется, постепенно эти "2 лагеря" все сильнее обособятся, вот тогда точно можно будет сказать на чьей стороне перевес. Те и решат, что есть шедевр и чему быть вечным
Я где-то читала критическую интерпретацию о том, что "сто лет одиночества" является мини-макетом всего мира, с начала его создания, отображая все фазы его развития...Кроме того, история Южной Америки и Колумбии. Согласен.
:):) Это извечный вопрос - у меня со всеми книгами такая проблема - так уж моя память устроена. Однако, это абсолютно не мешает мне читать:)
рад буду помочь, особенно человеку, читаещему мою любимую книгу.
так, значит, первым были основатели так называемой линастии Буэндия, Хосе Аркадио и Урсула, у них было два сына: Хосе младший и Аурелиано,впоследствии всем известный полковник и две дочери: одна родная Амаранта и приёмная Ребека.У младшего Хосе рождается сын Аурелиано, который в принципе рано умирает и не оставляет потомства.Потом Хосе женится на Ребеке и они уединяются в домике на окраине, у них не рождаются дети,а вскоре Хосе умирает, в общем эту ветвь можно как бы выбросить. Остаются Аурелиано полковник и Амаранта. Амаранта никогда не женится и умирает девственницей. Единственным продолжателем потомства остаётя полковник Аурелиано. У Маркеса так построено что в какой то момент количество героев уменьшается и это даёт возможность для анализа произошедших событий. У полковника рождается сын Аркадио, у которого в свою очередь рождается трое детей:близнецы,которые умрут в одно и то же время и дочь. А сам Аркадио будет расстрелен, не увидев как вырастут дети. Я специально нарушил хронологическую последовательность и вел нить по поколениям(всего 7 поколений), чтобы не запутаться. Так, я рассказал как всё ыло до четвёртого поколения, когда прочтёте дальше я напишу продолжение.
Здорово! Вы заметили, в таком фамильно-древном изложении Маркес становится похож на мексиканский сериал. Очень забавно. Интересно, если к нему анонс придумать в стиле журнала ТВ-Парк, что получится? Таким замогильным голосом почитать, как по первому каналу. :D