noblit.ru— Я видел, как началась вторая мировая война: в сентябре 1939 года немецкий броненосец обстреливал одну из площадей в моем родном городе, а самолеты Stuka сбрасывали снаряды. Мне было всего лишь 12 лет, и никогда прежде ничего подобного я не видел, это было впечатляюще.
— Впечатляюще?
— Я вместе с другими ребятами бегал смотреть, куда падают снаряды, а потом мы собирали металлические осколки от них. . .
— Это было настоящее приключение.
— Я даже не мог предположить, что там начинается нечто, что наложит сильный отпечаток, как на мою жизнь, так и на жизнь всего моего поколения, а также на жизнь наших детей и наших внуков.
— Чем Вы занимались во время войны?
— Вступил в Гитлерюгенд — фашистскую молодежную организацию. После поражения под Сталинградом, Геббельс (Goebbels) обратился к нам с пламенным призывом: ’Хотите участвовать во всеобщей войне?’, и все мы кричали ’да’. Мне было тогда 15 лет.
— Вы что-нибудь знали о концлагерях?
— Нет. После поражения Германии — к тому времени мне исполнилось 17 лет — я попал в плен к американцам, на ’перевоспитание’. И они отвезли нас в Дахау...
— Тогда Вы и опомнились...
— Нет, я по-прежнему сомневался в увиденном. ’Немцы не могли сделать этого’, - думал я.
— Когда же Вы поверили?
— После того, как услышал по радио репортажи с Нюрнбергского процесса: я услышал голос человека, командовавшего Гитлерюгенд, который признавался в совершенных преступлениях. И вот тогда я действительно поверил. Обратите внимание на иронию судьбы: я признал существование этих зверств, после того как их признал мой начальник!..
— Парадоксальный и показательный случай...
— Да, на тот момент я все еще находился у американцев на перевоспитании, и потихонечку, со скоростью улитки, я начинал мириться с фактами. Так же как и все остальные немцы.
— Немцы тоже повинны в нацизме или же вся вина лежит на Гитлере и его окружении?
— Гитлер не скрывал своих намерений, когда немцы проголосовали за него во время законных выборов, так что немецкий народ также несет на себе ответственность.
— Как можно искупить вину за это прошлое?
— Рассказывая о нем. Есть те, кто предпочитает молчать, не понимая, что твое прошлое всегда будет держать тебя. Самое лучшее — это противостоять ему: это послужит прививкой от многих радикальных искушений.
— Но это очень непростой путь...
— Но он укрепляет нас. Победители, напротив, не занимаются самокритикой и это, в конце концов, ослабляет их. Победа всегда оглупляет!
— Соединенные Штаты глупы?
— Иракская кампания служит тому доказательством: они ничего не вынесли из своего преступного колониального прошлого. Они не справились с Вьетнамом. И события 11 сентября — явное указание на то, что они этого не поняли.
— Какой урок они должны были вынести?
— Который им из Европы уже много лет назад преподнесли Вилли Брандт (Willy Brandt) и Улоф Пальме (Olof Palme): необходимо работать над новым экономическим миропорядком, облегчать участь развивающихся стран...
— Это так сложно...
— Есть и добрые знаки: испанские выборы 14 марта говорят о растущей сознательности общества, их можно считать настоящим политическим знаком. Испанский народ не захотел нести ответственность за политику, проводимую их правительством, и потому сменил его.
— Это и есть демократия: иракский народ, напротив, не смог изменить Саддама.
— Государства, в которых правят тираны, смогут стать демократическими лишь в том случае, когда наши уже демократические общества заслужат у них уважение. А уважение не завоевывается силой, особенно если учесть, что до этого мы продавали тирану оружие: так мы лишь теряем последние остатки доверия к себе!
— И они наказывают нас терроризмом?
— Терроризм это не самое страшное. Необходимо быть начеку, потому как существует совсем иная угроза, которая распространяется почти бесшумно...
— О какой угрозе Вы говорите?
— О том, что исчезает парламентская система: сегодня даже политики больше не верят в нее, важные решения принимаются в других местах... Если мы пойдем по этому пути, демократия превратится в фарс. В этом заключается главная угроза для детей наших внуков!
— Как Вы воспринимаете нынешнее молодое поколение?
— Когда мне было 17, мир лежал в руинах: он был разрушен, голоден, парализован. Но мы смотрели в будущее как на чистый лист бумаги. Сегодняшней молодежи ее будущее пишут. А это гораздо страшнее, чем мир в руинах!
— Чем Вы занимались после окончания войны?
— Я хотел быть скульптором и пришел в Академию Изящных Искусств. Здание пустовало, одиноко блуждавший по аудиториям старый профессор сказал мне: ’У нас по-прежнему нет угля, чтобы отапливать помещения. Пока нет занятий, идите, поработайте камнетесом’. И дал мне адрес.
— И Вы занимались тем, что обтесывали камни?
— Целый год я занимался изготовлением плит для надгробий.
— Весьма аллегорично... А что Вы думаете о потустороннем мире?
— Человеческий жребий — всю жизнь катить камень. Не больше. И не меньше.
— Какой камень?
— Сизифов. Я разделяю идею ’Мифа о Сизифе’ Камю (Camus): Сизиф знает, что, докатив камень до вершины горы, увидит, как тот катится обратно вниз, но не будет из-за этого чувствовать себя несчастным! Наша жизнь и заключается в том, чтобы катить этот камень.
— Это наш удел.
— И это хорошо: знание о нем избавляет, как от впадения в душеспасительную эйфорию, так и от смиренного цинизма. Все мы Сизифы.
— Слушая Ваши рассуждения, мне вспомнился извечный палестино-израильский конфликт...
— Нынешняя политика, проводимая как Шароном (Sharon), так и ХАМАС никуда не приведет. Я принимал участие во встречах интеллектуалов, как с той, так и с другой стороны, и выход из создавшейся ситуации совершенно ясен: необходимо гарантировать сосуществование обоих государств.
— А вне государства жизнь существует?
— Да, цыгане, например. Посмотрите: они живут по всей Европе, не обращают внимания на границы, им не нужно государство, и при всем при том они очень многое сделали для нашей культуры. Цыгане и есть настоящие европейцы! Нам есть чему у них поучиться, они — душа Европы!
Виктор Амела / Victor Amela, 31 марта 2004, «La Vanguardia», Испания.
Перевод Анны Гонсалес.