О. Калинина. Лауреат Нобелевской премии – Ярослав Сейферт [Радио Прага, 02.03.2001]

«Наш мир не может быть без роз —
Известно это всем влюбленным,
Бредущим среди войн и гроз
И звоном стали оглушенным,
Вам подтвердит любой влюбленный,
Что мир не может жить без роз».

Эти слова о роли прекрасного в жизни человека принадлежат лирику, прозаику, публицисту и переводчику, единственному чешскому лауреату Нобелевской премии в области литературы — Ярославу Сейферту, который писал: «Быть поэтом — это значит понимать жизнь и говорить правду, распознать все красоты мира и уметь поведать об этом другим людям». Ярослав Сейферт родился в 1901 году в Праге в семье слесаря. Стремясь помочь своей семье в материальном отношении, он рано оставил гимназию и начал карьеру журналиста.

Одновременно он писал стихи. Когда ему было не более 25 лет, передовые чешские литературные критики выразили уверенность, что именно он станет одним из тех, чье творчество определит пути дальнейшего развития чешской литературы. В 20-х годах Сейферт стал членом творческой группы «Деветсил» — колыбели чешского авангарда. В то время в жизни людей литературы и искусства особое место занимало кафе «Славия», где собирались деятели литературы, а также артисты из находящегося рядом Национального театра. Среди творчества Я. Сейферта есть стихотворение под названием «Кафе Славия», которое нас и навело на мысль назвать так нашу литературную рубрику. В этом кафе традиционно собирались и до сих пор сюда приходят видные деятели литературы и искусства. С одной стороны окна этого кафе выходят на Национальный Театр, а с другой — на набережную реки Влтава. Из окон кафе видна также гора Петршин, воспетая в поэмах Мариной Цветаевой. Именно там находится пражская обзорная башня, внешний облик которой напоминает парижскую Эйфелевку. Упомянутый в стихотворении Карел Тейг — был поэтом и другом Ярослава Сейферта по творческому кружку «Девятсилу», а имя Витезслава Незвала — известного чешского поэта — вряд ли стоит представлять в силу его известности. Стихотворение перевела Оля Калинина:

«Через тайные двери с портьерами, пропитанными розовым маслом,
двери, стекла которых настолько тонки, что они почти незримы,
Время от времени со стороны набережной приходил Гийом Аполлинэр.
У него еще с войны была забинтована голова.
Он садился за наш стол и читал жестокие, прекрасные стихи,
Которые сразу переводил Карел Тейг.
В честь поэта мы пили абсент.
Который зеленее всего на свете,
И когда мы смотрели в окно,
Внизу под набережной протекала Сена.
Конечно же! Сена!
И недалеко от нее
Стояла Эйфелевка.
Однажды прибежал Незвал в черном котелке.
Тогда мы не предполагали,
И сам он не знал,
Что точно такой же носил Аполлинэр,
Когда он полюбил прекрасную Луизу де Колини-Шатьон,
Которую он звал Лу».

(Я. Сейферт, «Кафе Славия»)

В 30 лет Ярослав Сейферт создал свой собственный неповторимый стиль. Вечные темы, философские размышление, патриотические мотивы, обращение к искусству старинных мастеров, перекличка с писателями Франции, влияние авангардного искусства и эксперименты в области традиционного стихосложения со временем привели его к такому уровню владения талантом стихотворца, который называют виртуозностью. Жизненный путь и взгляды Ярослава Сейферта соответствовали духу времени и шли в ногу с развитием чешского общества. В начале века, как и многих других деятелей чешской культуры, его не обошло стороной романтическое очарование идеями всеобщего равноправия. По предложению русского лингвиста Романа Якобсона, жившего в то время в Праге и прославившегося созданием Пражского лингвистического кружка, Сейферт в 1922 году перевел поэму «Двенадцать» Александра Блока. В эпоху развития авангардного искусства Сейферт был активным участником и спикером творческой группы «Девятсил». В годы второй мировой войны творчество Сейферта укрепляло национальное самосознание чешского народа. В 1969 году он был избран председателем нового Союза чешских писателей. Однако, представители этой организации по-прежнему выражали свое несогласие с нахождением советских войск в Чехословакии. Поэтому через год эта организация была распущена. В 70-е годы Сейферт мог печататься исключительно в самиздате, так как он одним из первых подписал Харту 77. В 1982 году Ярослав Сейферт становится членом Академии художественных искусств Баварии, а в 1984 году он получает Нобелевскую премию.

О жизненном и творческом пути Ярослава Сейферта мы попросили рассказать доцента Карлова Университета, преподавателя кафедры богемистики и специалиста по творчеству этого писателя Иржи Брабеце:

Сейферт — один из тех, кто изменил форму чешской литературы так радикально, что до сих пор его вклад воспринимается как нечто фундаментальное. Он вошел в число тех, кто в Чехии создал современную форму поэзии. Главным образом это касается его эксперементального творчества 20-х лет. В чешскую поэзию он вошел как пролетарский поэт. В центр своего творчества он поставил оратора этой поэзии — молодого человека Галинского — энтузиаста, который видит перед собой большое справедливое общество будущего. С этой идеей связана его пролетарская лирика. Однако, главный поэтический вклад Сейферта был в другом. В конце 20-х лет в его поэзии появились темы тишины и времени. Именно эта поэзия и принесла ему популярность среди читателей, которые до сих пор с любовью обращаются к его творчеству.

Как развивалась дальнейшая судьба поэта?

Сейферт никогда не мог пожаловаться на недостаток внимания со стороны публики. Еще одной положительной чертой его характеристики, как человека и поэта является тот этап его творчества, который непосредственно связан с историей. Этот этап начался в 1935 году и был связан с эпохой второй мировой войны. Вершиной поэзии Сейферта этого этапа стал сборник «8 дней», который посвящается усопшему Томашу Гарику Масарику. Интересно, что и современным читателем «8 дней» воспринимается как вечное послание. Главным образом, во время второй мировой войны, поэты своими стихами стали своего рода оппозицией, выступающей против фашизма, и люди их именно так и воспринимали. После войны у Сейферта было тяжелое положение. Ком. партию он покинул еще в конце 20-х годов. Он не сотрудничал с режимом ни в 1945 году, ни после 1948 года. Это был поэт, который в 50-60-х годах впал в большую немилость у коммунистического режима. Против него велось несколько кампаний.

Большой заслугой Сейферта является то, что он всегда писал адекватно своему отношению к миру. Потому его произведения 50-х, 60-х, 70-х годов стали поэзией, нашедшей своих читателей. Из-за болезни в конце 50-х лет он перестал писать поэзию. Когда он вернулся к ней в 60-х годах, он писал ее совсем по-другому. Если до этого она была яркой, гармоничной, оптимистичной, Сейферт был виртуоз стиха и рифмы, то в 60-х годах он начинает писать нерифмованную поэзию. В ней появляются темы трагизма человеческой судьбы, большая роль отводится воспоминаниям поэта. На данном этапе возникает сборник стихов, который я считаю одним из самых значительных в европейской поэзии под названием «Моровый столб». Однако, опубликовать его официально он не мог, так как вновь попал в категорию людей, которые составили оппозицию коммунистическому режиму.

За какие произведения Ярослав Сейферт в 1984 году получил Нобелевскую премию?

Только в конце 70-х лет, когда появляются разговоры о том, что Сейферту будет вручена Нобелевская премия, он получает разрешение опубликовать некоторые свои произведения. Нобелевскую премию он получил за свою поэзию в целом. Однако, эта премия была выдана ему и как человеку, который отказался приспособить свое творчество каким-либо идеологическим требованиям, внешним нормам.

Ярослав Сейферт был одним из тех, кто первым подписал Харту 77.

После того, как Ярослав Сейферт подписал Харту 77, режим оказывал на него сильное давление, чтобы он отказался от своей подписи. Понимая, что изолировать столь крупного писателя в Европе, которая менялась, было абсурдным, во второй половине 80-х лет они пытались привлечь этого поэта на свою сторону и использовать его авторитет в своих интересах. Необходимо сказать, что и в то время Сейферт ни в одном из интервью ни разу не отказался от своей оппозиционной по отношению к режиму точки зрения.

Почему в Чехии меньше говорится о Сейферте как о Нобелевском лауреате, чем в России, например, о творчестве Пастернака, Солженицына или Бродского?

Если Вы задаете такой вопрос, то он относится к области различного духовного контекста России и бывшей Чехословакии. Это иной контекст, который глубоко заложен на традициях. Литературные историки о Сейферте упоминают не так часто, однако, у этого поэта самая широкая, самая большая читательская публика по сравнению с остальными современными писателями. В ближайшее время появится полное издание его творчества в 15 томах, в котором будет представлена не только вся его поэзия, но и публикации, рецензии, размышления, статьи, письма. Увидим, если читатели обратят внимание на издание, которое будет иметь академический характер.

6 марта этого года в связи с проведением в память о поэте Ярославе Сейферте фестиваля под названием «Сейфертовы Кралупы» будет объявлен общегосударственный литературный конкурс в области поэзии на чешском языке. О проведении этого конкурса нам рассказала одна из его организаторов, директор одного из самых известных пражский литературных салонов «Lyra Pragensis», Ивана Тетурова:

«Это конкурс для всех авторов, пишущих на чешском языке, в двух возрастных категориях: от 14 до 18 лет и после 18 лет. 31 мая традиционно проходит закрытие этого конкурса, результаты которого объявляются в августе, в рамках фестиваля „Сейфертовы Кралупы“. Работы, посылаемые на конкурс, оценит жюри, состоящее из пяти человек, которых назначает комитет фестиваля. В этом году в состав жюри входят Иржи Жачек, Павел Полак, Иржина Аксманова, Рудолф Матис, Ярослав Чейка, а секретарем назначен Йозеф Пруша. В городе Кралупы Ярослав Сейферт провел значительную часть своей жизни. Он туда ездил, он там жил, поэтому в этом городе так чтят его память, поэтому именно там и возник этот фестиваль».

«В час прощанья, как ведется,
Платочком ли белым, рукой ли махнем;
Что-то кончается с нынешним днем —
Что-то прекрасное к нам не вернется.
Чей же голубь, чей почтовый,
Крыльями бьет в вышине голубой?
С надеждой разбитой, с надеждой ли новой,
Где бы ни были мы, возвратимся домой.
Вытрешь слезы, и зажжется
Улыбка в заплаканном взоре твоем;
Что-то кончается с нынешним днем —
Что-то прекрасное завтра начнется».

(Я. Сейферт, «Песня»)

Ольга Калинина