noblit.ruГоспода!
Я употребил привычное обращение, но тотчас спохватился, что взял неверный тон. С большой долей вероятности могу предположить, что звание «господа» вам не очень по вкусу, хотя оно — единственное принятое в мире обращение, в том числе и к весьма могущественным особам. Наиболее могущественный из вас пожелал — виноват, приказал! — именовать себя «товарищем», а поскольку он в то же время и самый кровавый, то в этом, несомненно, проявилось его изрядное чувство юмора. Второй назвался фюрером, то есть вождем, а третий просто дуче. Что ж, Наполеон Бонапарт провозгласил себя императором, а ваше положение диктаторов и ваши амбиции живо напоминают именно этого человека, который в мировой истории явил собой самый выдающийся пример парадокса.
Он был — я пока говорю о Наполеоне, а не о вас — единственным из выдающихся европейских злодеев, оставившим после себя лишь память о преступлениях, навечно занесенных на скрижали истории. В остальном он показал себя вполне ничтожным существом, страдавшим тяжелой нервической болезнью, подверженным резким сменам настроений и взглядов и потому часто игравшим роль посмешища. Он, как и вы, выдвинулся в очень своеобразную эпоху. Однако наступят и другие времена, когда ваши великие и талантливые народы очнутся от своего лунатического помрачения. И тогда вы исчезнете. А вперед выйдут те, кто устоял, не дав себя обморочить, и в ком сохранится искра высокой человечности. Именно она заставляет бороться, и многим суждено погибнуть в этой битве, пасть под ударами вашей власти. Вернее, погибнет их тело, их бренная плоть, ибо ваша власть — власть над плотью, или прахом. И здесь ее предел.
Кто-то падет, но другие останутся и доживут до того часа, когда сквозь мглу проглянет солнце человечности и засияет для всех просыпающихся от тяжкого, кошмарного сна. Это будет великая радость, и эллины и иудеи смогут обнять друг друга, по слову того учения, что пережило за свою тысячелетнюю историю многие мрачные периоды, когда казалось, что тучи пыли, поднятые легионами марширующих ног, навсегда затмили солнце. Это будет такая великая радость, что мы на мгновение забудем обо всем, что претерпели. Но потом, позже, мы оглянемся. И мы увидим все ваши земные дела, все эти дороги, каналы и осушенные болота, которые (на наш финский взгляд) осушать было вовсе не обязательно. Мы окинем все это взором, как окидывают взором кладбище. Мы догадываемся — нет, мы знаем, что за всеми свершениями стоит не радостный труд, а кровь, кровь и слезы, пролитые под ударами бича. И что, скорее всего, практическая польза от всех ваших сооружений будет той же, что и от египетских пирамид.
Но есть и другое — даже в тяжелейшие времена продолжают жить бессмертные творения ваших великих — истинно великих! — соотечественников, потому что они обитают в таких заоблачных высях, куда не дано вознестись ни одному из ваших кромешных злодеев ни на каком совершенном устройстве, изобретенном техническим гением. Ничто не может умалить значения творений Данте, Гёте, Толстого, Баха и Бетховена. Они никогда не потускнеют, но в час обретения свободы засияют еще ярче.
Но прежде всего и ярче всех воссияет то великое изначальное Слово, что было принесено евреями, и Рождество, которое мы можем безбоязненно праздновать здесь, на севере, и еще в некоторых других местах. Это учение о великой бескорыстной любви, которое вы называете предрассудком и над которым насмехаетесь. Но оно, как сказано, будет живо во все дни до скончания века — пока живо человечество.
Нам подчас бывает трудно сдержать свой праведный гнев перед лицом ваших злодеяний, хоть нам и следует научиться в сердце своем молиться за вас, за бедных заблудших детей человеческих. Без сомнения, множество таких молебнов уже отслужили и еще отслужат за вас. И если в праздник Рождества мы всеми своими помыслами устремляемся к Тому, кто истинно любил даже врагов своих, предавших Его и обрекших Его тело на мученическую смерть, если мы и сейчас не находим в себе сил поминать вас в молитвах, то лучшие из нас, самые праведные, все же смогут помянуть вас добром.
Вижу насмешливое выражение на ваших лицах: для вас наши рождественские песнопения — комариный писк в грохоте бури. Но мы знаем — они слышнее, чем ваш скрежет, и мы уверенно свидетельствуем, что победа будет за нами. За нами, чей девиз был когда-то провозглашен великим немцем:
Да будет человек благодарен, отзывчив и добр!
© Перевод. Е. Каменская, 1999.
OCR Сиротин С. В. editor@noblit. ru