«Ясность — это одна из форм полного тумана». Язвительные слова известного киногероя очень уместно привести, когда речь идет о комплексе наук (социальная психология, политология, историософия), изучающих стандартизированное массовое сознание и сущность власти, на нем основанной, а говоря проще — причины и механизмы, превращающие людей в толпу. Сам предмет исследования настолько сложен и еще до сих пор недостаточно ясен даже для многих специалистов (и в самом деле, попробуем ответить на «простой», «детский» вопрос: почему в самые разные эпохи регулярно образуются, причем по разным поводам и с разными целями, сплоченные массы людей, охваченные единым порывом? В чем причина?), что, несмотря на фундаментальные труды таких выдающихся ученых, как Макс Вебер, Вильгельм Райх, Зигмунд Фрейд, Эрих Фромм — вопросов неизмеримо больше, нежели ответов...
А ведь речь идет о проблеме из разряда «вечных», речь идет о соотношении и взаимодействии народа и власти (или, часто случается, толпы и власти!). Причем к проблеме этой можно подходить с разных позиций: можно рассматривать вопрос о власти народа (т. е. о сути демократии) в аспекте чисто академическом, как область знания, конкретную сферу политических наук, можно — как сумму отработанных веками политических технологий (и даже более того — политическое секретное оружие). А можно обратить внимание на сферу духовную, этическую, анализировать трагедию личности, нравственно «задушенной» массой. Надо ли говорить, что страшные уроки тоталитарного ХХ столетия (равно как и актуальнейшие события в Югославии, Грузии, показавшие, что вопрос о власти и сейчас может решаться непосредственным воздействием огромных масс людей!) настоятельно требуют синтеза всех перечисленных подходов.
Как представляется, именно такой синтез блестяще осуществил в своем творчестве, как художественном, так и научном, Эллиас Канетти
В самом деле, этот человек, родившийся в Болгарии в еврейской семье переселенцев из Испании (но родители говорили преимущественно по-немецки, и именно этот язык стал родным для Канетти, на нем он писал все свои произведения) успел пожить — или побывать — почти во всех столицах Западной Европы: в Вене, Берлине, Лондоне, Риме, Копенгагене, Амстердаме... Считая себя австрийцем, последние десятилетия жизни работал и жил в основном в Лондоне, часто наезжая в Германию. Он видел (и острым взглядом осмысливал) путь Гитлера к власти, фашизацию Италии, «аншлюс» Австрии, становление сталинского тоталитаризма... Острое желание интеллектуально «взять за горло» свой страшный ХХ век подвигло Канетти на написание знаменитой работы «Масса и власть» (писалась 35 лет, с 1925 по 1960 год!), упрочившей его всемирную известность. Именно о главных идеях этого труда, к счастью, переведенного в последние годы и на украинский, и на русский языки, пойдет речь ниже.
Первый тезис, с которого Канетти и начал свой анализ, заключался в следующем. Масса обладает рядом общих и обязательных черт, независимо от характера сплотивших ее идей. Но когда и каким образом, нередко без всякого руководства, кристаллизуется воля толпы? Эту «кристаллизацию» (в ее неприглядном, шовинистическом виде) девятилетний мальчик Канетти наблюдал в Вене 1 августа 1914 года, в день начала Первой мировой войны, когда озверевшая толпа «благопристойных» обывателей чуть не растерзала его, ребенка, назло австрийским «патриотам» запевшего английский гимн...
Ближайший (и теперь уже достаточно очевидный) вывод Канетти таков: технический прогресс не перечеркивает элементарное, природное в людях. Но эта мысль — не основная для нашего мыслителя; он стремится идти дальше. Он спрашивает себя: что же так привлекает человека «усредненного» сознания в скоплении масс, в людском множестве, единомыслии? И дает ответ: во- первых, суть дела заключается в особенностях массового производства ХХ века, наложившего неизгладимую печать на всю западную цивилизацию, с ее непрестанным увеличением количества (неважно, чего именно; потенциально речь может идти о чем угодно!) и неизбежно вытекающей из этого фетишизацией вещей и отчуждением человека.
Так Канетти выходит на ключевое слово: «одиночество». В мире, где «каждый ведет свою партию и никто не слышит другого» (точная формула Канетти!), для слабой, морально тусклой личности лучший выход, единственное подчас прибежище — влиться в массу. Кроме того, существует, по мнению австрийского мыслителя, и еще один, наряду с одиночеством, фактор, способствующий усилению агрессивности массового сознания. Это — внутренняя, духовная авторитарность несвободного общества, когда человек всю жизнь настроен не думать, а рьяно исполнять приказы. «А приказы и их исполнители, — указывает Канетти, — оставляют очень болезненные раны в душах людей, ибо разрушают положительное представление человека о себе самом. И от унижения, которое большинство людей испытывает, исполняя приказ, человек освобождается, присоединившись к массе, где он наконец среди равных. Или когда в свою очередь дает приказы». Иначе говоря, формула здесь такова: послушание рождает агрессивность.
А какова роль элиты в этих зловещих социальных процессах, роль интеллигенции (о ее «наивно верующей» части Канетти язвительно заметил: ее коренной порок состоит в том, что для этих людей весь мир состоит из интеллигентов), роль политических лидеров? И в поисках ответа на этот вопрос Канетти открыл интереснейшую закономерность: элита сама способна превратиться в массу, действующую по всем классическим законам толпы (агрессивность как форма «преодоления» страха, униженности и одиночества; нетерпимость к думающему либо действующему иначе; предельный конформизм и, как следствие, полная безответственность, независимо от занимаемой должности, пусть высочайшей...)
«Надо помнить, — замечает Канетти, — что человек, не признающий внешних авторитетов веры, должен воздвигнуть внутри себя нечто им соответствующее, иначе он превратится в беспомощный хаос». А если он вместо этого решает искать спасения в толпе? «Масса, — указывает писатель, — освобождает человека от страха перед прикосновением чего-то чуждого и непознанного. Только в ней страх переходит в свою противоположность. Когда ощущаешь себя частицей массы, то чувствуешь: здесь в идеальном случае все равны. Здесь, сдавливая другого, сдавливаешь сам себя, чувствуя его, чувствуешь себя самого».
Без преувеличения, выдающаяся заслуга Канетти в том, что он не довольствовался использованием общего понятия «масса» (или «толпа»), а всю жизнь, и в
В противоположность «открытой», «закрытая» масса отказывается от роста, для нее главное, по мнению Канетти — устойчивость (не напоминает ли это, читатель, знакомые нам по дню сегодняшнему бизнес-политические сообщества?). Примечательная черта «закрытой» массы — наличие четкой границы (важно отметить, что психологические законы для любого типа массы принципиально сходны).
Будучи по натуре скептиком, наблюдая страшные «восстания масс» (термин испанского мыслителя Ортеги-и-Гассета), Канетти не особенно верил в бодрооптимистические прогнозы, сулящие вечный прогресс человечества. «У прогресса, — саркастически писал он, — есть один недостаток: время от времени он «взрывается». И «взрывают» его, продолжим мысль знаменитого автора «Массы и власти», именно миллионы носителей «массового сознания», которыми очень легко манипулировать, ибо подконтрольны и управляемы чувства (страх, агрессия, бегство от одиночества), определяющие поступки этой массы. Если же учесть, что и выборы (будь-то парламентские, президентские или любые другие) — это тоже форма массовой акции, пусть очень специфическая, то анализ психологии масс, начатый Элиасом Канетти и другими видными мыслителями ХХ века, имеет самое прямое отношение к вопросу о власти.
Нельзя не упомянуть и о неразрывной связи между паранойей (как психопатологическим явлением) и феноменом власти, что и было блестяще вскрыто Канетти в ряде трудов, особенно в «Массе и власти». Вот его слова: «Представление о собственной единственности как о реальном факте (либо стремление к этому), взгляд на себя как на единственного живущего в окружении мертвецов — это и есть определяющий момент как в психологии параноика, так и в экстремальных проявлениях психологии властителя». Вообще говоря, мысль философа такова: само стремление политиков властвовать над жизнью и смертью людей — это уже патология, поскольку свобода, достоинство и право личности на жизнь — это высший закон общества, дело же власти — пресекать какие-либо отклонения от этого закона. «Не стало больше никакой меры, — с горечью писал Канетти, — не стало больше ни для чего, с тех пор, как перестала ею быть человеческая жизнь».
И еще одна проблема, не ускользнувшая от проницательного анализа знаменитого философа и писателя. Важнейший элемент феномена Власти, указывал Канетти, — это тайна, внушающая благоговейный ужас, тайна, которая сопровождает все действия этой власти. И
напротив, открытость власти народу, подзабытое со времен перестройки
Всем своим творчеством Элиас Канетти учил читателей во многих странах мира мыслить самим, не быть бездумными потребителями «массовой информации» и самим отвечать за любые поступки. Ибо он хорошо понимал: только наличие «критической массы» таких людей превращает толпу в Народ.
Игорь Сюндюков