noblit.ru
Поверьте, вовсе не собирался писать о 100-летии Генриха Бёлля, которое случилось 21 декабря нынешнего, 2017-го, года. Как правило, в конце декабря колумнисты подводят итоги минувших двенадцати месяцев и пытаются заглянуть в ближайшее будущее. Решил нарушить традицию, когда обнаружил поразившее меня обстоятельство - практически ни одно российское средство массовой информации не вспомнило о том, что сто лет назад в Кельне родился выдающийся художник, которого еще сравнительно недавно, лет сорок назад, называли "самым русским из немецких писателей". И поэтому решил хотя бы отчасти заполнить информационный пробел, который показался мне кричаще несправедливым. Один из величайших немецких писателей и общественных деятелей, которого во второй половине ХХ века называли совестью немецкого народа, оказался в забвении в России, где ценности, выстраданные во время великой битвы с фашизмом, стали частью национального сознания. Удивительный парадокс, который имеет свои причины, укорененные еще в советском прошлом.
Пятидесятилетие Генриха Бёлля в СССР отмечали не менее заметно, чем в ФРГ. В частности, в декабрьском, 12-м, номере 1967 года журнала "Новый мир" была опубликована проницательная статья Раисы Орловой и Льва Копелева "Писатель и совесть", посвященная творчеству писателя, произведения которого в нашей стране издавали большими тиражами, чем в ФРГ. 3 марта 1968 года в Театре им. Моссовета состоялась премьера спектакля "Глазами клоуна" по одному из лучших романов Бёлля в постановке И. С. Анисимовой-Вульф, где главную роль Ганса Шнира сыграл Геннадий Бортников, ярчайший романтически исповедальный актер 60 - 70-х годов прошлого века. После оглушительного успеха на московских подмостках инсценировка "Глазами клоуна", что называется, "пожаром" пошла по всей стране.
К этому времени стало ясно, что знаменитое объединение литераторов ФРГ "Группа 47", куда кроме ее основателя Ханса Вернера Рихтера и Бёлля входили Петер Вайс, Иоганнес Бобровский, Мартин Вальзер, Марсель Райх-Райницкий, Ханс Магнус Энценсбергер, выполнило свою историческую миссию. Каждый из этих писателей навсегда был ранен войной. Даже те, кто не провел, как Бёлль, шесть лет на Западном и Восточном фронтах. Он воевал во Франции и в России, был многократно ранен, видел все ужасы войны и ненавидел ее всем своим естеством. Война была для него трагическим наваждением и физической болью, которая мучила не столько тело, сколько душу. Поражение немецкой нации, по его мнению, случилось не в 1945-м, а в 1933-м, и это поражение было много страшнее того, что произошло двенадцать лет спустя. "Надо оплакивать погибших детей, а не проигранные войны", - скажет один из героев Бёлля.
Его первые почти "физиологические очерки" о немецкой жизни в разрушенной войной послевоенной Германии перерастали в мучительные рефлексии, требующие иной литературной формы. Но содержание будет изменить непросто. Он получит свою первую литературную премию в 1951 году за рассказ "Черная овца" о молодом человеке, который, как и он сам, не захотел принять в годы нацизма "причастие буйвола" (как известно, школьник Бёлль был одним из немногих молодых немцев, которые отказались вступать в гитлерюгенд). И герои его последующих романов будут разделены на тех, кто принял "причастие буйвола", присягнув Гитлеру, и на тех, кто отказался от него даже ценой жизни. Немецкая "руинная литература" была сродни итальянскому неореализму, где грубый натурализм действительности лучшее лекарство от "воздушных замков" фашистской идеологии, где простодушие человеческих отношений единственное спасение от тотального вранья, оправдывающего любые преступления государства. Но в определенный момент, как это случилось и с немецким, и с итальянской литературой и искусством, да и не только с ними, усложнение жизни потребует изменения эстетики.
Некоторые исследователи считают его постмодернистом, но этическое начало его творчества всегда удерживает его прозу в пространстве реального бытия. Он всегда защищал гуманистические, человеческие ценности перед лицом государственной машины, в какие бы одежды она ни рядилась. Именно поэтому его 60-летний юбилей в 1977 году в СССР постарались замолчать. К этому времени Генрих Бёлль успел принять деятельное участие в судьбе изгнанного из Советского Союза А. И. Солженицына, помогал Ю. М. Даниэлю, Л.З. Копелеву, Р. Д. Орловой и другим диссидентам. Последний раз он посетил нашу страну в 1979 году. После этой поездки все его книги у нас оказались под запретом. Советские издательства вновь начали печатать произведения Г. Бёлля только во второй половине 80-х годов, в пору горбачевской перестройки.
Бёлль был реалистом. Именно поэтому он позволил одному из своих героев сказать, что "на этом свете нет ни благодарности, ни справедливости, а другого света, между прочим, тоже не предвидится". Правые ругали его за "попрание национальных святынь", левые за "политический дилетантизм" и "политическую близорукость". Но он знал, что гуманизм - это не абстрактная, а очень конкретная ценность. Он любил людей со всеми их недостатками и слабостями. И боролся за их право достойно и свободно жить на земле. В письме к вдове Генриха Бёлля бывший президент ФРГ Рихард фон Вайцзеккер нашел точные слова, определяющие миссию писателя: "Он был адвокатом слабых и врагом тех, кто всегда уверен в собственной непогрешимости. Он выступал за свободу духа везде, где она оказывалась под угрозой".
В конце концов не так страшно, что мы пропустили юбилей Г. Бёлля. Куда важнее перечитывать его книги.
Михаил Швыдкой
Опубликовано в "Российской газете", 26.12.2017.