Приветствуем вас в клубе любителей качественной серьезной литературы. Мы собираем информацию по Нобелевским лауреатам, обсуждаем достойных писателей, следим за новинками, пишем рецензии и отзывы.

Неизбежность развода. Джонатан Сафран Фоер. Вот я

Джонатан Сафран Фоер. Вот я. М.: Эксмо, 2017.

Для американского писателя еврейского происхождения Джонатана Фоера собственная национальность всегда была предметом размышлений. Роман 2016 года «Вот я», несмотря на доминирующую «мысль семейную», тоже во многом посвящен теме евреев. Почему был возможен холокост, нужно ли государство Израиль, что значит быть евреем - все эти вопросы очень волнуют писателя. На примере одной американской семьи он показывает, что быть евреем, где бы ты ни жил, - это практически проклятие. Слишком сложное соотношение свободы и долга влечет принадлежность к этой национальности. В его романе показаны разные евреи, и с ужасом они обнаруживают, что у них очень мало общего.

Семья Джейкоба и Джулии, изображённая в книге, на первый взгляд, может показаться образцовой. У них есть немаленький дом, нормальная работа и трое детей. Их нельзя назвать богатыми, но и нельзя сказать, чтобы они в чем-то себе отказывали. Проблема в другом: после многих лет брака они понимают, что смертельно устали друг от друга. Джейкоб работает сценаристом для сериала, который смотрят четыре миллиона человек. Джулия - кем-то вроде архитектора. Джулия не очень довольна своей работой. В свободное время она проектирует идеальный дом для себя и своей семьи, но понимает, что замыслы эти никогда не воплотятся в жизнь. Заниматься же ей приходится продажей навороченных кухонь и мебели. Впрочем, о работе она думает немного, куда больше её заботят дети. Старшему Сэму 13 лет, младших зовут Макс и Бенджи. Пять лет назад Сэму размозжило левую ладонь металлической дверью, и это стало семейной трагедией. Руку удалось спасти, но она осталась искалеченной. У Джулии до сих пор не выходит этот случай из головы. Теперь Сэм подрос. Он учится в еврейской школе, а свободное время посвящает виртуальной игре «Иная жизнь». Он дерзок с родителями и часто поступает им наперекор. Он все прекрасно понимает и считает дни до их официального развода. Джейкоб и Джулия намерены в соответствии с еврейской традицией провести для Сэма обряд посвящения в мужчину, но выясняется, что Сэм в школе оставил неполиткорректную записку, в которой неприлично прошёлся по разным национальностям. Его обучение в школе теперь под вопросом, необходимо как минимум принести извинения, однако Сэм утверждает, что ничего не писал. Этот обряд вообще спорная затея. Никто в их семье в общем-то не религиознен, это просто дань традиции и желание угодить ещё живому прадеду Сэма Исааку, который пережил холокост. Самому Сэму на еврейские традиции наплевать, хотя в «Иной жизни» он с мстительной страстью строит синагогу. Вообще Сэм подозрительно «взросло» ведёт себя для тринадцатилетнего подростка. Во-первых, он общается с родителями на равных. Он легко может «послать» родного отца, а также порекомендовать ему жениться на собственной простате. Такие циничные шуточки у Фоера нередки, и можно просто удивиться тому, какие растут дети в Америке. Никакого чувства художественного преувеличения в отношении Сэма не возникает. Фоер пишет о нем так же реалистично, как и об остальных героях. Сэм не любит иудаизм, но способен задавать очень глубокие вопросы для своего возраста. Например, он не понимает еврейского нытья по поводу холокоста. Почему, задаётся он вопросом после того как увидел фотографии жертв, евреи не сопротивлялись? Почему матери, прижимая к груди детей, фактически добровольно шли на смерть и не воспользовались хотя бы мизерным шансом, который давала попытка к бегству? Далее он размышляет о библейском сюжете жертвоприношения Авраама и делает целые выкладки, достойные кандидатской диссертации по религиоведению. Наконец, он просто принимает жизненные решения, выдающие в нем зрелого человека. Например, он отказывается бежать куда-либо, когда выясняется, что родители вот-вот разведутся. Иначе дом, говорит он, опустеет.

Вообще Фоер несомненный мастер психологической прозы. И Джейкоб, и Джулия, и их дети и родственники описаны автором с потрясающей глубиной. Нюансы человеческих взаимоотношений показаны им со всей сложностью. В основе внешнего конфликта у Джейкоба и Джулии лежит предощущение измены, в основе внутреннего - разное понимание счастья. Причем никто из них и не смог бы толком сказать, в чем оно должно заключается и чего им, собственно, не хватает. Но есть факты. Джулия находит секретный второй телефон мужа и обнаруживает в нем, мягко говоря, эротическую переписку с коллегой по сериалу. В действительности, это уже не эротика, а чрезвычайная пошлость, которую даже процитировать трудно. Джейкоб говорит, что это просто слова, а на деле ничего не было. Джулия воспринимает все спокойно и даже верит ему, заявляя, что у него кишка тонка с кем-то переспать. Но ей понятно: браку пришел конец. Тем более, что и она сама неожиданно для себя ответила на заигрывания своего знакомого и клиента. Теперь Джейкоб и Джулия все для себя решили, осталось лишь подготовить детей. Фоном к этой трагедии локальной выступает трагедия глобальная: на Ближнем Востоке происходит мощное землетрясение, приводя к масштабным разрушениям в нескольких странах, включая Израиль. И все эти катаклизмы кончаются тем, что около двадцати стран региона объявляют Израилю войну. Крохотное государство вынуждено сражаться, чтобы сохранить себя и свою нацию. За некоторое время до землетрясения к Джейкобу приезжает кузен Тамир, который обвиняет его в том, что он живёт только для себя и не готов ничего сделать для родины предков. Напившись пива и накурившись травки, Джейкоб, уставший от брака, на полном серьёзе подумывает ехать с Тамиром в Израиль.

Со стороны неизбежность развода Джейкоба и Джулии не очень понятна. Кажется, что разногласия у них не достаточно серьезны, чтобы так просто рушить семью. Да, Фоер, конечно, пишет следующее: «Слишком много мелкого мусора: легко отрицаемых уколов в известные уязвимые места, упоминаний того, что не нужно упоминать, недоразумений и случайностей, мгновений слабости, мелких актов гаденькой мести за мелкие акты гаденькой мести за мелкие акты гаденькой мести за какую-то обиду, которой уже никто не вспомнит». Но какая семья не может сказать про себя то же? У героев этой книги нет никаких материальных трудностей и в их семье нет тяжело больных. Они страдают от недуга, который может развиться только у обеспеченных людей. Возможно, это форма невроза, проистекающая от неудовлетворённости жизнью. Джейкоб, кстати, с удовольствием ходит к психотерапевту, отдавая за визиты немалую сумму, к чему Джулия относится с недоверием. Джейкоб пытается понять, кто он есть и чего он хочет. Он, как и любой человек, представляет собой сложную вселенную чувств, эмоций и мыслей. Он не верит в Бога, не верит в иудаизм, не понимает радикальных взглядов родного отца, но, согласно традициям, как почтительный внук каждый день сидит у тела недавно умершего деда, пережившего холокост. Он пленник еврейского образа жизни, хотя в общем-то никакой общности с евреями не чувствует. Кузен Тамир упрекает его в том, что он с детьми ездил в Берлин, но не ездил в Израиль. Почему так? Да потому, что в глубине души ему нет никакого дела до Израиля.

Роман «Вот я», несмотря на неизбежность разрушения семьи, нельзя, впрочем, назвать совершенно пессимистичным. Жизнь возможна и после развода, тем более что все дети нашей пары так или иначе состоятся. Это книга о том, что жизнь, даже несмотря на внешний успех, таит в себе множество сложностей. Быть собой сложно, быть другим тоже сложно. Ни на что нельзя опереться, кроме зыбкой почвы временных привязанностей. Джейкоб пишет гигантский сценарий, беря за основу жизнь своей семьи, но к пониманию себя приближается не очень уверенно. Он находится под двойным ударом долга. Живя в теплом гнёздышке в Америке, он предает Израиль, которому нужны солдаты. Но если он поедет в Израиль, он предаст детей, которые могут остаться без отца. Таков Джейкоб, пребывающий на вечном распутье и допускающий разрушение собственной семьи. Но следует прочитать книгу и попытаться понять его - ценой погружения в многообразную гамму переживаний, из которых состоит его жизнь.

Сергей Сиротин