noblit.ru
Третью книгу цикла произведений об опыте ученичества у индейца Дона Хуана Карлос Кастанеда написал на том же материале, что и первые две. Это представляет собой некоторую загадку и наводит на мысли о талантливом маркетинге. Кастанеда бывал у Дона Хуана в течение десяти лет с начала 1960-х. Но между первой книгой «Учение Дона Хуана» и третьей «Путешествие в Икстлан» лежит пропасть. В первой автор знакомил нас с базовыми понятиями магического мира вроде «сила» или «союзник» и много времени уделял ритуалам, не вдаваясь в концептуальное изображение магической философии. Все это производило впечатление некоторой фрагментарности и даже незаконченности. Казалось даже, что называть такую книгу «Учением» было опрометчиво, потому что на развитое учение она не претендовала, скорее на набор зарисовок. Вышедшее чуть позже «Путешествие в Икстлан» на учение похоже гораздо больше. Здесь Кастанеда приводит около десяти тезисов Дона Хуана о том, как устроен мир и как надлежит вести себя воину, и подробно их раскрывает, не забывая рассказать о личном опыте освоения этих правил. Следует сказать несколько слов об этих тезисах.
Ключевое понятие магической философии Дона Хуана – это сила. Сила – это вид особого чувства, позволяющий специфическим образом воспринимать мир. Почему магический мир «лучше» обычного? Ответ в том, что он не то чтобы лучше, просто он позволяет прикоснуться к тайне и чуду. Обычные люди – мертвецы, тратящие свою жизнь на погоню за фальшивыми ценностями. И, наоборот, воин как человек, ищущий силы, - проживает день как таинство, полное чудес. Поэтому выбор пути воина – это выбор, открывающий дорогу к тому, что иначе было бы навсегда закрыто. Этот путь окружен строгими правилами и предписаниями, напоминающими догмы. Но если религиозные догмы сковывают и понуждают мыслить в определенном ключе, то правила для воина вроде как призваны его освободить, а самое главное, обезопасить от происков вездесущей смерти. Воин может умереть в любую секунду, это реальность его жизни, поэтому соблюдение правил – это условие выживания. Чтобы стать воином, нужно стереть личную историю, то есть сделать себя несуществующим для обычного мира. Никто не должен знать про вас ничего и, таким образом, не иметь над вами власти, заставляя действовать тем или иным способом. Далее нужно перестать считать себя важным. На первый взгляд, эта идея приходит к нам из обычной психологии в качестве профилактики неврозов, но Кастанеда радикализует ее. Чувство собственной важности у него – это вовсе не мания величия, а обычные мелкие человеческие желания. От них, разумеется, нужно отказаться.
Более сложный эзотерический план учения состоит в том, что смерть нужно воспринимать как «советчика», но, кажется, что-то подобное уже было в экзистенциальной философии. Далее, воину должны сопутствовать предельная осознанность и принятие ответственности. Разумеется, как и во всех эзотерических учениях, условие ведет к единственному результату. То есть принять ответственность и стать негодяем нельзя. Ответственность можно принять только «правильно» и стать только воином. Жизнь воина – это жизнь охотника за силой. Охотник за животными имеет свои правила, чтобы не быть убитым и добыть дичь, у охотника за силой все так же. Распорядок его дня должен быть непредсказуемым, сам воин должен передвигаться особой походкой силы, готовиться к последней битве и быть открытым для силы. Не будем вдаваться здесь в объяснения того, что именно это значит. Понятно одно, воин – это противоположность всему обычному. Это бдительность и напряженность, контакт с постоянными угрозами и ежесекундное ускользание из лап смерти. Это жизнь, в которой нет места для сомнений и сожалений, только для действий.
Во всех этих тезисах Дона Хуана есть что-то предельное, окончательное, словно он уже навсегда распрощался с обычным миром. Например, Кастанеда недоумевает: ну стер ты, Дон Хуан, свою личную историю. Теперь про тебя никто ничего не знает. Но сам-то ты все про себя помнишь и знаешь! Нет, отвечает Дон Хуан, я тоже не знаю. Важная идея Кастанеды, когда он обсуждает эзотерический путь вообще, состоит в том, что будущий воин как бы и не выбирает, будет он воином или нет. Выбор уже сделан и воин уже избран. Кастанеда встал на этот путь фактически против своей воли, принужденный Доном Хуаном. Но и про себя Дон Хуан говорит, что в самом начале вовсе не хотел искать силу и обладать ею. Сила появилась и изменила его.
Эзотерическая система Дона Хуана похожа в отдельных своих аспектах на другие эзотерические системы или психологические теории. Например, сама идея силы вполне распространена в верованиях коренных жителей Африки. Или можно посмотреть, как устроен мир согласно Дону Хуану. Тот говорит, что реальность – это поток интерпретаций восприятия и у многих людей он схож, что и предопределяет одинаковое отношение к жизни. Но разве не похожа эта идея на то, как воспринимают мир дзен-буддисты? Далее можно обратить внимание на то, как человек ощущает перемены в себе, когда встает на путь охотника за силой. Дон Хуан говорит, что изменение будет скачкообразным. Не напоминает ли это теорию качественного развития личности у Серена Кьеркегора, которую тот противопоставлял ненавистной ему постепенной диалектике Гегеля?
Но, кажется, что Кастанеда не преследует цели поразить нас философской стройностью, логической непротиворечивостью и тем более оригинальностью взгляда на мир. Чувствуется, что цель автора и его книг в другом – предложить психотерапевтический метод. Главная его идея – это не магия, не высоты духа и не путь воина. Эта главная идея передается простой фразой: мир больше тебя. Поэтому не считай себя важным. Даже если ты просто говоришь, что ты болен и тебе плохо, ты просто потакаешь себе, опять считая себя важным. Современный человек болен своей цивилизацией. И не только современный, даже индейцы, сохранившие контакт с традиционной культурой, больны западными неврозами. Психотерапевтический пример представляет собой даже не Кастанеда, а сам Дон Хуан. Именно он говорит, что в юности постоянно ныл и переживал, потому что был несчастным индейцем, которого все унижали. Трагедия была в том, что он не мог этого изменить. Тогда он изменил себя и стал человеком знания. Кастанеда тоже много раз подвергает критике самого себя и свой образ жизни и соглашается с Доном Хуаном, когда тот саркастически комментирует его никчемные поступки. Он учится у Дона Хуана, потому что хочет научиться правильно жить. Ему уже не нужны знания о лекарственных травах, интересовавшие его ранее как будущего ученого. Ему нужна практика жизни, приносящая благо для души. И в этом смысле «Путешествие в Икстлан» имеет очень сильный терапевтический заряд, дающий возможность увидеть в мире иную ценность помимо материальной. Другое дело, что стать последователем этого учения практически невозможно. Кастанеде повезло, он очень рано увидел свои результаты. Что будет с обычным человеком, пожелавшим стать на путь эзотеризма, судить сложно. Много западных людей с подачи Джорджа Харрисона из «Битлз» отправились на восток за просветлением. Но многие ли его получили? Все это подводит размышление о Кастанеде к другой грани, к тому, что очень уж его учение напоминает сектантское. Как устроены сектантские брошюрки? Большую их часть занимает описание стандартных напастей современного человека – безденежья, неудач, неуверенности в себе, неврозов и конфликтов. Почти каждый сталкивался с чем-то подобным. И вот, читая это, человек уже чувствует, что его понимают, а значит, скорее всего вот-вот предложат решение. Решение предлагается незамедлительно – нужно просто вступить в секту. Книги Кастанеды отчасти устроены так же – результат обещается волшебный. Правда, от сектантских их отличает то, что Кастанеда очень подробно говорит о трудностях пути и о том, что ничего не дается сразу. Путь воина – это работа. Сначала это жертвоприношение обычной реальности, потом ежедневный труд, наградой за который будет дивное волшебство мира. Есть только условие – вера в эзотеризм как таковой, потому что опыт этот принципиально неверифицируем. Хотя Кастанеда и пытается приблизить к нам этот опыт, находя оригинальные сравнения и выражения. Вот как он пишет о мистическом страхе: «На этот раз, однако, страх имел совершенно новые свойства. Он пришел из неизвестной мне части мира и поразил меня в неизвестную часть меня самого».
Самая безопасная точка зрения – считать эти произведения волшебными историями об ином мире. Вера в такой мир по-настоящему может привести как ко взлетам духа, так и на койку психоневрологического диспансера. К сожалению, узнать это заранее трудно. Чувство избранности для высшей задачи может быть результатом самообмана. Поэтому читать Кастанеду можно и нужно, а вот идти за ним или нет – это вопрос уже к юнговской Самости. Только вот кто может похвастаться, что слышит именно ее голос?
Сергей Сиротин