Приветствуем вас в клубе любителей качественной серьезной литературы. Мы собираем информацию по Нобелевским лауреатам, обсуждаем достойных писателей, следим за новинками, пишем рецензии и отзывы.

Новая ответственность. Иэн Макьюэн. Машины как я

Иэн Макьюэн. Машины как я. Пер. с англ. Д.Л. Шепелева. М.: Эксмо, 2019.

Один из самых популярных поджанров фантастической литературы в 20-21 веках – это альтернативная история. Как известно, история не знает сослагательного наклонения, но ее иногда так часто хочется изменить. В литературе это возможно. Придумывая альтернативное развитие событий, можно целые страны и весь мир направить по другому пути. Известный пример – «Человек в высоком замке» американского фантаста Филипа Дика, любимого поставщика сюжетов для многих режиссеров фантастических фильмов. В этой книге нацистская Германия выиграла Вторую мировую войну и стала сверхдержавой, определяющей повестку дня. Лауреат Букеровской премии за 1998 год Иэн Макьюэн в романе 2019 года «Машины как я» тоже избрал путь альтернативного историка. Он делает несколько допущений и ускоряет развитие технологического прогресса. Уже в 1982 году, благодаря достижениям в сфере искусственного интеллекта, на рынке появляются первые серийные андроиды – искусственные люди, способные самообучаться, выполнять поручения и, самое главное, чувствовать. 

Такого андроида приобретает один из героев романа, простой парень по имени Чарли. Этот Чарли немного учился, немного работал, имел немного проблем с законом из-за налоговых махинаций и к тридцати годам превратился в домоседа с небольшим достатком, живущего за счет игры на валютных биржах. Когда от матери ему досталось наследство, он решил поддаться своей причуде и вместо улучшения жилищных условий купил андроида, который обошелся ему в кругленькую сумму. Робота зовут Адам, и он умеет все, что умеют люди – самостоятельно одеваться, мыть посуду, гулять, делать выбор, принимать решения. Раньше интеллект машин был основан на очень быстром переборе вариантов, теперь же их научили интуиции. Это стало возможно благодаря достижениям Алана Тьюринга, который не покончил жизнь самоубийством в 1954 году, а, отсидев за гомосексуальную связь, продолжал работать до 1980-х. Теперь считается, что машины обладают полноценным сознанием и самосознанием. Адам становится второй фигурой в окружении Чарли, первая – это его соседка сверху Миранда. Она на десять лет моложе Чарли, пишет диссертацию по социальной истории. Чарли в нее влюбляется и планирует сделать ей предложение. Интрига закручивается вокруг прошлого этой девушки, которое туманно, и того, какие решения принимает Адам. В прошлом Миранда была потерпевшей в деле об изнасиловании, но Адам, имеющий доступ к базам данных и, как уже говорилось, обладающий интуицией, считает, что она лгала суду. Кроме того, Адам тоже неравнодушен к девушке и ему теперь надо выбирать между чувствами и повиновением владельцу. Чарли, между тем, открывает талант андроида успешно играть на бирже и позволяет ему зарабатывать деньги вместо себя. Только он пока не понимает, что Адам не будет его слугой. Машинное, но все-таки сознание заставит того принимать собственные решения, которые очень не понравятся Чарли. Более того, из-за Адама Чарли и Миранда будут вынуждены пройти через полосу непростых испытаний.

Чарли, от лица которого ведется рассказ, - человек самый обычный. Он говорит, что вся его жизнь проходит в режиме «эмоциональной нейтральности», как бы на автопилоте. Он просто существует. Чарли постоянно подчеркивает, что понимает неживую природу Адама. Адам – просто робот, и одновременно Чарли хочет сделать этого робота как бы своим ребенком. Все это проистекает из его подростковых увлечений технологиями. Когда Адама только купили, это была «чистая доска». Чарли даже удивился тому, что ему не выставили заводские настройки, которые он называет «синонимом судьбы». Все люди в его жизни появлялись с «заводскими настройками» как готовые личности, а Адам такой личности не имел. Чарли напару с Мирандой вынуждены сами выставить ему параметры, и так Адам обретает индивидуальность, почти ничем не отличимую от человеческой. Совместное участие в этом предприятии, как считал Чарли, должно было сблизить его с девушкой и отчасти превратить в семью.

То, что Адам не человек, Чарли хорошо понимает разумом, но чувства все равно обманывают – ладонью даже можно ощутить биение искусственного сердца. Лицо Адама может принимать сорок различных выражений, лицо обычного человека только двадцать пять. В 20 веке антропологи доказали, что единой человеческой природы не существует, она всегда культурно обусловлена. Позже в том же в 20 веке вновь возникли дискуссии о единой природе, благодаря открытиям в области генетики. Создание Адама – новый виток в учении об эволюции. Чарли иногда любит поразмышлять об этом, но день спустя он может задуматься о другом и убедить себя, что прошлого, например, вообще не существует, а есть только мнение о нем. Так или иначе, Чарли человек праздный, решительно не приносящий никакой пользы обществу. Он и сам это понимает, признавая, что подчас даже тяготится своей бесполезностью. Он и вообще весьма пессимистично смотрит на людей как таковых и соглашается, что найдется немало тех, кто захочет использовать технологии во вред. Его вывод: человек не хозяин своим желаниям. Чарли может сказать это и про себя.

Адам – новый член семьи Чарли, однако со временем оказывается, что Адам понимает мир весьма специфически. В том, что касается юридических вопросов, он видит все очень буквально и не способен рассмотреть полутона. Он никогда не поймет внешне противоречивых, но в действительности вполне разумных ситуаций, когда люди лгут во благо или мстят другим за свои страдания. Для Адама ложь – это всегда ложь, а месть – это всегда преступление, которое нельзя оправдывать. За то и за другое нужно наказывать. И что же тогда происходит, когда идеальный робот, твердо придерживающийся буквы закона, попадает в сложный человеческий мир? Происходит печальное – робот запускает программу самоуничтожения. Видя это, Алан Тьюринг, который в романе является эпизодическим действующим лицом, выступает носителем, пожалуй, даже слишком прогрессивного подхода. Он не понимает причину самоубийств роботов, но готов обвинять во всем людей. Именно люди должны признать новую реальность и научиться уважать чувства машин. Относиться к ним, как к вещам, по его мнению, непозволительно. Алан Тьюринг является абсолютно положительным персонажем, гением науки, который вносит вклад в целый ряд отраслей знания. Речь не только об искусственном интеллекте, он прикладывает руку к открытию ДНК и даже является одним из создателей интернета. И великий Алан Тьюринг в этом романе предлагает человечеству забыть о своей исключительности и неповторимости. Человек входит в новую эпоху трансформации, но означает это не вечное блаженство, а лишь новую ответственность. Что касается роботов, созданных нами, то они – новые идеальные люди, несущие «искупительную добродетель». Они претворяют в жизнь идеалы, зафиксированные в мировых религиях и великих литературных произведениях.

Жанр альтернативной истории, как правило, предполагает полярность. Либо все счастливы, и тогда мы имеем дело с утопией, либо все плохо, как в концлагере, и у нас антиутопия. Иэн Макьюэн сделал инъекцию серьезной литературы в этот жанр, у него все одновременно очень плохо и очень хорошо. Как в реальной жизни. Что хорошего в альтернативном 1982 году? Прогресс технологий. Людям возвращают подвижность суставов и зрение, развиваются культура и робототехника, успехи следуют один за другим. Что же тогда плохого? Бесконечный социально-экономический кризис, нищета, проституция, преступность, ожирение, вымирание биологических видов и прочее. Это принципиальное прозрение Макьюэна: прогресс, как химический катализатор, ускоряет и прямую, и обратную реакцию, не меняя положение равновесия. Все есть в избытке, и перспективы, и отчаяние. Роботы заменяют людей в их профессиях, но эти люди одновременно становятся из-за роботов безработными нищими. Социальная реальность в альтернативном 1982 году не блещет позитивными сторонами. Британия проигрывает Фолклендскую войну Аргентине, во власти перемены, Тэтчер вынуждена уйти, на страну давят международные кредиторы и уже никому, кажется, не нужна любовь, о которой в альбоме «Любовь и лимоны» поют воссоединившиеся «Битлз». И примечательно, что Иэн Макьюэн, описывая британские катаклизмы, пишет, что экономический рост страны сократился всего лишь до 5% в год, что вроде как должно свидетельствовать о гигантском масштабе кризиса. Нам бы эти 5%!

А тем временем беззаботный Чарли и электронный Адам спорят о природе искусства, о жизни и смерти, и Адам выглядит собеседником, гораздо более умудренным в этих вопросах. Например, он говорит о том, что человеческое зрение не предполагает небытия. Небытие или ничто есть в бинокле, это зона черноты, окаймляющая поле зрения. Но если смотреть не в бинокль, а просто глазами, то за пределами полей зрения черноты нет. Адам называет это «жизнь, а потом смерть», и додумывать эту идею читатель должен сам. Интересную мысль он высказывает о литературе. Он говорит, что почти вся человеческая литература – это опыт провалов и неудач. В любви, в политике, в суждениях. В будущем человеческие коммуникации достигнут нового уровня, и потребность в такой старой литературе отпадет. На смену придет хайку, жанр, в котором нет неудач, а есть только прославление вещей. Именно хайку, тысячи их, сочиняет Адам на досуге, неизменно посвящая их Миранде.

Роботов можно научить играть в шахматы и го, можно даже научить их выигрывать у сильнейших из людей. Но эти игры – закрытые системы, а реальная жизнь – система открытая. В ней есть противоречия и обманы, ложные пути и ошибки. Роман Макьюэна убедительно показывает, что происходит, когда машинный интеллект попадает в открытую систему. Робот Адам слишком идеален для реальной жизни, жить в нашем обществе может только человек. Но прогресс человечества в робототехнике еще не дошел до конца. Поэтому наверняка появятся роботы, по-настоящему похожие на людей и способные на обман. Возможно, это даже случится в мире «Машин как я» через десять-двадцать лет. Так или иначе, книга Макьюэна – это поучительная фантастическая притча, фактически обязывающая нас принять ответственность за тех, кого мы создаем. В каком-то смысле это продолжение знаменитой фразы Антуана де Сент-Экзюпери только с поправкой на будущее. 

Сергей Сиротин