noblit.ru
Если судить по роману «Компас», удостоенному Гонкуровской премии (2015), Матиас Энар предстает знатоком Востока, увлеченным всем, что связано с этой темой. Однако, по-видимому, нельзя сказать, что Восток нашел отражение во всех его романах без исключения. Дебютная книга «Совершенство выстрела», не переводившаяся на русский язык*, представляет собой крайне абстрактное описание войны. Может быть, эта война тоже происходит на Востоке, однако этого почувствовать нельзя ни по каким признакам. Энара здесь интересует не взаимодействие культур, а внутренний мир бойца-снайпера, который устроен пугающе просто. «Совершенство выстрела» написано так, как если бы гуманистической европейской традиции не существовало вовсе. Но это еще и не маргинальная литература насилия и порочных излишеств. Скорее это книга о человеке, который остался животным. Прощение, искупление, воскресение – все эти слова не про него. Он просто убийца без души. Его так называемую душу образуют механические импульсы насилия, и все это устроено так кричаще примитивно, что в такого героя подчас отказываешься верить.
Матиас Энар выбрал в качестве метода абсолютную неопределенность. Где-то идет война, но какая война, в какой стране, между кем и кем – все это неизвестно. Даже непонятно, восток это или запад. Известно только, что военные действия происходят прямо на улицах некоего города, который окружают горы и который имеет выход к морю. Оружие абстрактно, марки не называются за исключением автомата Калашникова, впрочем, о нем главный герой-снайпер невысокого мнения. Этот главный герой совсем молодой еще человек, ему недавно исполнилось восемнадцать лет. Однако Матиас Энар рисует его брутальным убийцей, которому неведомы сомнения. Можно понять юношу, превратившегося в воина под воздействием среды. Но наш герой никогда специально не обучался военному делу и не жил среди профессиональных военных. Просто грянула война, его призвали и ему понравилось. В итоге образ этого юного бойца напоминает не столько реального человека, сколько модель. Чувствуется, что этот персонаж скорее соткан из фантазий автора о том, каким может быть человек на войне, чем из реальных наблюдений. Иногда просто отказываешься верить тому, что написано о его поступках и мыслях. Наверное, такие люди могут существовать. Только это уже не совсем люди – это машины желания и убийства.
Итак, где-то идет война, и наш молодой человек принимает в ней непосредственное участие. Его работа – забираться на крышу, ловить цель в прицел и стрелять. Он снайпер, причем, по-видимому, прирожденный. После очень недолгого периода обучения он превратился в высококлассного стрелка, грозу кварталов. У него выработалась целая методика, позволяющая стрелять еще лучше, прежде всего это контроль за дыханием. Ему нравится его занятие, и он не испытывает ни малейших угрызений совести. Живет он с матерью, и с ней недавно случилась беда – она натурально сошла с ума. Вплоть до того, что теперь ее нельзя оставить одну. Молодой человек решает подобрать ей сиделку, и его выбор падает на пятнадцатилетнюю девушку Мирну. Теперь Мирна фактически живет у него, она готовит, следит, чтобы мать принимала таблетки, развлекает ее. Снайпер, разумеется, рассматривает девушку ближе и понимает, что она вызывает у него неистовое желание. Раньше он еще хоть как-то считался с общественным мнением и был недоволен множащимися слухами о том, что у него фактически живет девушка-подросток. Теперь ему как будто все равно, он хочет буквально разорвать Мирну. Однако у девушки есть тетя, которая неожиданно забирает ее в деревню. Снайпер в ужасе, он готов уничтожить весь мир. Немного отвлекается он только, когда участвует в боях за пределами города. Когда боевые действия чуть стихают и Мирна с тетей возвращаются, он снова требует девушку к себе. Теперь-то он точно намерен завладеть ею. Если потребуется, он применит оружие, ведь он привык всего добиваться силой.
Достоверность психологического портрета главного героя, пожалуй, вызывает сомнения. В этом человеке бушует сложная смесь влечений, импульсов насилия и неизжитых травм. Он помнит свою первую жертву. Он тогда очень переживал, даже трясся и плакал. Однако Энар говорит не о чувстве вины за загубленную жизнь, снайпер плакал скорее от того, что представлял себя на месте убитого. Теперь он не выносит вида изрешеченных тел. Убив человека, он отводит взгляд от винтовки. Однако убивать не перестает. Это и должно вызвать вопрос у психологов. Может ли быть так, что человек, травмированный первым убийством, начинает не избегать этой ситуации, а наоборот, желает ее повторять как можно чаще? Конечно, человеческая психика может вместить все и породить любое поведение, но в нашем герое как-то неправдоподобно уживаются черты, присущие большинству нормальных людей, и черты безмозглого головореза. А он именно головорез.
Кого он вообще убивает, в очередной раз отправляясь на крышу? Уж точно не вражеских солдат. Он убивает простых людей, и это тоже вызывает недоумение в романе, потому что Энар этого не акцентирует. Это не проговаривается, но становится понятно при внимательном чтении. Снайпер настоящий фанатик и убивает всех подряд – водителя машины, зазевавшегося прохожего, даже людей из квартиры в соседнем доме, забывших выключить свет в окне. А ведь в этой квартире скорее всего жили обычные беженцы, какое отношение они имеют к боевым действиям? Но этого Энару мало. Его герой просто наркоман по части убийств, который и дня прожить не может без очередной дозы. Даже повредив руку, он, перевязанный, снова идет на крышу и пользуется треногой, чтобы установить винтовку и стрелять одной рукой. И если бы дело было только в этом. Как только что-то в жизни идет не так, как он хочет, он тут же подумывает об убийстве. Когда тетя забрала Мирну в деревню, он подумывал убить тетю и вернуть девушку силой. Когда пошли слухи о его юной сиделке, он хотел пристрелить бакалейщика, которого считал распространителем слухов. Он хотел убить родную мать, когда она сошла с ума. Объяснял он это тем, что в военное время для нее в палате все равно не найдется места. Хотел убить друга, с которым вместе ходил на задания. И, конечно, он не прочь пристрелить и саму Мирну, если она ему откажет. Глядя на нее спящую, он боится, что она проснется. Ведь тогда она начнет кричать и ему потребуется ее заткнуть навсегда. Эта мысль одновременно делает его печальным и радостным.
Наш снайпер вообще не умеет ни думать, ни договариваться, ни искать компромиссы. Чуть что он тут же хватается за винтовку. Очень редко он способен родить какую-нибудь рефлексию. А когда это происходит, в этом чувствуется фальшивое превосходство человека, одержимого манией величия. Например, однажды снайпер говорит, что жертва ничего не способна понять и понять может только убийца. Убийца в этом смысле разделяет судьбу великих художников, потому что сам он может остаться непонятым. Своих жертв он называет фантомами и масками, которые не способны ничего увидеть. Это он, убийца, в действительности заставляет их жить. Такое противоречие он и сам не в состоянии до конца постичь, но он убежденно готов следовать этой философии превосходства. Большинство людей, по его мнению, видят только кровь и боль. Но за ними скрывается что-то еще, какая-то тайна, порог нового, который он сравнивает с «веревочным мостом, который нежно покачивает ветер». И война для него – это что-то живое, вроде богини с волосами из змей, которая перемещается по территории города и зажигает очаги столкновений одним своим присутствием. Но даже после всех этих откровений нашего героя совершенно не хочется считать философом, потому что реальное поведение уничтожает любой смысл его слов (если этот смысл вообще захочется искать).
Ведь он ведет себя даже не как солдат, а как маленький злой бог, которому все дозволено. Дело не только в убийствах. Когда ему приходится стоять на посту и контролировать движение машин, он ничего не имеет против того, что его друг, такой же беспринципный головорез, останавливает водителей просто так и даже избивает их, наслаждаясь их страхом («Это и правда очень приятное ощущение быть здесь вдвоем, наслаждаться закатом подобно королям мира и видеть проезжающих водителей, умирающих от страха и просящих нашего снисхождения»). А если брать убийства, то картина становится еще более ужасающей. Один раз вместе с этим же другом наш снайпер останавливает машину Красного Креста, вытаскивает из нее раненых и потом убивает, пытаясь получить у них информацию. Ему плевать абсолютно на все, ему хочется только убивать. Для него это страстный спорт, он стремится доставать все более сложные цели и делать это как можно красивее. Более того, только когда он стреляет, он не слышит звона в ушах, который в обычное время донимает его постоянно. Читатель никогда не дождется у него ответа на вопрос, за какие идеалы он воюет. По-видимому, никаких идеалов просто нет.
И несмотря на всю брутальность этого убийцы, Энар словно чувствует, что должен совершить какой-то поворот к человечности. Оказывается, что наш снайпер никогда не любил читать, кроме разве что русских романов, которые поглощал десятками (и это до 18 лет, не забудем). И перечисляет имена: Толстой, Лесков, Чехов, Гоголь, Достоевский, а любимая его книга «Тарас Бульба». Теперь он не против, чтобы Мирна тоже прочитала Гоголя. Кроме того, он совершенно не выносит пошлости. Когда его друг, с которым он стоял на посту, назвал Мирну «редкой жемчужиной» и попросил время от времени ее «одалживать», снайпер как раз сказал, что пошлость выносить не в силах. Разумеется, друга он в этот момент хотел убить на месте. После бегства Мирны он даже чувствует что-то вроде сожаления и не стреляет в девушек, похожих на нее и одетых в школьную униформу. И добавляет, что, впрочем, работы все равно меньше не стало. Но о чем это говорит? О реальном сожалении? Нет, это говорит о том, что раньше он таких как Мирна, то есть школьниц, убивал как раз без сожаления. Ведь он так и говорит: я больше не стрелял в тех, кто напоминал Мирну. Тем более что потом все становится как прежде. Снайпер сообщает, что начал стрелять в девушек, выходящих из лицея, и каждый раз представлял себе, что это Мирна. Разглядывая их в прицел, он раздумывал куда бы выстрелить, в ногу, в живот или лучше прямо в лицо.
Что отличает животных от людей? Отсутствие самосознания. А когда нет самосознания, ты живешь в неведении, не тяготишься прошлым и не боишься будущего. Пожалуй, наш герой именно к этому и стремится, потому что не скрывает от себя истины: «чего мы хотим до глубины души, так это магического покоя забвения и сна». Впрочем, и во время войны не похоже, чтобы он как-то особенно переживал. Он живет исключительно сегодняшним днем, действительно как животное. Даже раненый он не страшится того, что завтра его могут убить. Ему «нужен всего один спокойный солнечный день, чтобы забыть, что идет война». Когда во время бомбардировки он сжимает Мирну в объятиях, чтобы успокоить, ему хочется, чтобы бомбы падали вечно. И просто удивительно, что лишь когда бомбить наконец перестают, его сердце начинает стучать сильнее от прикосновения к девушке. Может ли вообще быть такое чувствительное сердце у солдафона-убийцы?
Почти невозможно не судить героя этой книги. Но если такую цель поставить, то, конечно, во всем можно обвинить войну, а снайпера даже объявить ее жертвой. На войне дует ветер насилия, и наш герой просто не в состоянии устоять перед его порывами. Он прекрасно понимает, что этот ветер толкает его в пропасть, как корабль на краю света, но он отказывается что-либо чувствовать и о чем-либо сожалеть. Его выбор – идти до конца и делать то, что ему положено делать. Извращенное понимание долга и душа животного – вот какими красками в итоге пишется его портрет. Изредка он спрашивает себя, почему не убил всех, кого хотел? Ведь по-настоящему он хочет только одного – настоящей войны и настоящей жестокости. Энар здесь делает мазок фрейдизма и дает герою рассказать о том, как отец его однажды унизил, породив у сына желание его смерти. Но все-таки трудно сказать, можно ли в восемнадцать лет быть таким человеком. Не бояться бомб и трепетать от прикосновения к девушке. Желать уничтожить всех вокруг себя и радоваться закату на море. Складывается впечатление, что Матиас Энар привнес в свой дебютный роман какое-то искусственное противоречие. Он описал не реального человека, а модель человека. Эта модель представляет собой брутальную машину, механическое устройство. Даже редкие моменты страха у нее лишены экзистенциального содержания и сводятся к рефлекторной реакции тела на раздражитель. В итоге роман Энара - это не свидетельство, а мрачная фантазия об абстрактной войне. Снайпер в романе очень похож на военного, какими они должны быть в условиях боевых действий. Но скорее всего настоящие военные выглядят иначе, и Матиасу Энару узнать это из первоисточников не довелось. Что, конечно, может быть только к лучшему.
Сергей Сиротин
PS Текст написан по французскому изданию до появления русского перевода (СПб.: Поляндрия NoAge, 2021).