noblit.ru
Авни Доши. Жженый сахар. Пер. с англ. Т. Покидаевой. М.: Эксмо, 2021.
Тема родителей и детей по-разному понимается в восточной и западной культурах. «Отцы и дети» главного русского европейца 19-го века Ивана Тургенева были далеки от семейной идиллии. Дети не понимали родителей и даже бунтовали, увлекаясь модными философскими течениями, подчас даже деструктивными. На Востоке иначе. Конфуцианская традиция возводит сыновнюю почтительность в ранг одной из высших добродетелей. Уже во времена самого Конфуция после смерти родителей человек начинал многомесячный траур и как бы удалялся от жизни, чтобы подумать о вечном. Индия, правда, не Китай, но наследует эту общевосточную традицию внимательного отношения к родителям. Наш 21 век, впрочем, далек от Древнего мира. Глобализация и контакты с иностранными государствами пусть и не убили индийские обычаи, но породили новое поколение с совершенно другими ценностями. Этому разрыву между отцами и детьми посвящен роман американской писательницы индийского происхождения Авни Доши. Книга выходила в Индии под названием «Девушка в белом хлопке» и в Америке как «Жженый сахар». «Эксмо», выпустившее роман на русском, использовало американское название. Авни Доши родилась в 1982 году в Нью-Джерси и большую часть жизни провела в США, однако несколько лет она прожила в индийском городе Пуна с семьей матери. «Жженый сахар» - это ее дебютный и пока (по состоянию на 2021 год) единственный роман. В 2020 году он вошел в короткий список Букеровской премии. Хотя книга посвящена Индии, мы наблюдаем столкновение американского и индийского мировоззрений на примере одной молодой семьи.
Впрочем, столкновение культур – это не главная тема. Главная тема – это как раз отцы и дети, а точнее мать и дочь. Уже первая фраза звучит так: «Я совру, если скажу, что не злорадствую, глядя на мамины беды». После этого сразу становится понятно, что книга будет не о семейном счастье. Молодая женщина Антара, которой за тридцать, отказывается воспринимать мать как образец. Более того, она считает, что мать просто поломала ей жизнь. Со временем читатель поймет, что именно плохого она совершила и узнает ее историю. Мать вышла замуж за обычного молодого человека, который не был ни злодеем, ни домашним тираном. Согласно традиции после свадьбы она поселилась в доме мужа. И вот теперь, когда она осознала, что теперь ее удел всю жизнь сидеть в доме со свекровью и поступать так, как той нравится, она поняла, что попала в тюрьму. А свекровь между тем оказалась дамой чересчур традиционной. В частности, она наставляет невестку перед приходом сына идти к порогу и ждать его. Девушка только думает про себя: и сколько мне так ждать? Рождение дочери не изменило ее отношения ни к мужу, ни в свекрови. Кончилось все тем, что она просто сбежала в ашрам к гуру Бабе, где стала его любовницей. Дочь последовала за ней, так что можно сказать, что ее детство прошло в религиозной среде. Однако здесь не давали образования, никто не изучал даже священные тексты, зато в изобилии были экстатические практики то ли молитв, то ли медитаций, а скорее просто сектантских коллективных полупсихозов. В ашраме маленькая Антара мало видела мать, которая постоянно была при гуру, и находилась под наблюдением других женщин. Отсутствие материнской ласки стало для нее травмой. Белые одежды, в которых все здесь ходили, для мамы, может быть, и означали белый лист, на котором можно переписать жизнь, однако для дочери это был цвет могильного савана, цвет разобщения. По ночам она мечется в постели и царапает себе лицо, после чего подушка оказывается в крови. Девочку даже укладывают спать в перчатках, но это не помогает. Она мечтает, чтобы кто-то забрал ее от матери, например, отец, о котором она, правда, мало что помнит.
Непонятно, была ли жизнь в ашраме идиллией для матери, во всяком случае в редкие минуты встреч с дочерью она позволяла себе иногда бить ее. Так или иначе, все закончилось в одночасье, когда гуру выбрал новую любовницу. Случай для ашрама обычный, одна такая бывшая любовница как раз воспитывала Антару, однако мать пережить этого не смогла. Поскольку о возращении в дом мужа речь быть не могло, она, покинув ашрам, отправилась в местный клуб. Там ей дали ночлег и кое-какую еду, а дни вместе с дочерью она начала проводить на улицах, занимаясь попрошайничеством. Все это долго продолжаться не могло, и в конце концов семью забрала бабушка. Безграмотную Антару отправили учиться в монастырскую школу, где строгая настоятельница била ее по рукам за провинности. Долго проучиться там у нее не получилось, она вернулась домой. Мать тем временем заводила кое-какие интрижки, и дочь смотрела на все это, понемногу начиная понимать, что именно мать во всем виновата. С грехом пополам Антара и сама вступила в самостоятельную взрослую жизнь. Она ждала ее, полагая, что узнает ответы на все вопросы и сможет наконец вдохнуть полной грудью, но она и помыслить не могла, что ничего не изменится и снова придется проводить дни в ожидании лучшего будущего.
Сейчас она замужем за человеком, который родился и вырос в Америке. Несмотря на это, по желанию семьи мужа во время свадьбы пришлось соблюсти все традиционные обычаи вплоть до составления и «исправления» гороскопа. Пара живет отдельно. Муж работает, Антара рисует и даже организует выставки своих работ. Может быть, призраки прошлого добровольно ушли бы сами, если бы мать Антары снова не вторглась в жизнь дочери. Дело в том, что она заболела. Диагностические методы ничего не показывают, но, судя по симптоматике, у матери начинается болезнь Альцгеймера. Она забывает элементарные вещи, что становится опасно для ее жизни. Возможно, ей придется жить с дочерью. Антара оказывается перед роковым выбором: помогать матери или, наоборот, приближать ее смерть? Большей частью, конечно, приходится помогать, но какой смысл теперь стараться, если мать превращается в пустую оболочку, и нет никого, кто мог бы осудить Антару за недостаточную заботу? Парадокс в другом: дочь ненавидит мать вне всякого сомнения, однако не может оборвать с ней всех связей. Уже после ашрама ей иногда почти с любовью стал вспоминаться белый хлопок, в который там одевались, хотя совсем недавно она его не переносила. Изредка приходит ощущение, что мать скрепляет ее душу подобно строительному раствору, что без нее все превращается в труху.
Может быть, убить мать мог бы обычный недостаток внимания. Здесь имеется в виду не смерть от душевной боли вследствие одиночества, а смерть от недосмотра. Мать, например, накупила бритвенных лезвий и угрожает пустить их в дело, если ей станет хуже. Антара слушает угрозы вполуха, однако делает в уме пометку, что лезвия надо найти и выбросить. Это не мешает ей искренне сожалеть, что в Индии нет эвтаназии. Главная трудность Антары состоит в том, что она не может определиться однозначно со своим отношением к матери. Большая часть ее воспоминаний, безусловно, негативна. Например, она помнит ту часть детства, когда она была постоянно голодной. В подростковом же возрасте, когда она осознала свою красоту, со стороны матери она не увидела никакого умиления или восторга. Наоборот, мать только твердила, что красота дается ненадолго, что скоро она поблекнет и тогда Антара станет еще безобразнее, чем она. Похоже, матери доставляло удовольствие вбивать в голову дочери представления о неизбежности страданий. И только став взрослой, дочь увидела главную проблему матери. Проблема в том, что та постоянно от чего-то убегает. Почему бы ей однажды не остановиться и не крикнуть, что она здесь? Почему бы не почувствовать себя нужной другим? Ее постоянное бегство – это какая-то непонятная дурная привычка, которую Антара не может объяснить.
Однако подлинная трагедия Антары не в суровом детстве, а в том, что Авни Доши не дает ей шанса прожить лучшую жизнь. Церемонии и традиции, которые могли бы уберечь от ошибок, для Антары, похоже, пустой звук. В ее мире вообще слишком много пустоты. Антара и ее муж Дилип – это современная западная пара, которая пререкается по пустякам и уж точно лишена трепетного отношения друг к другу. Это типичный и довольно непрочный союз двух индивидуальностей со своими интересами, запасом терпения и разной способностью к компромиссам. Не нужно думать, будто Анатара хочет проводить все свободное время с мужем. Наоборот, ей даже не нравится заниматься в тренажерном зале в одно время с ним. Еще ее бесит его привычка класть шоколад в холодильник. При этом Дилип вегетарианец, всем заявляющий, что его позиция по отношению к пище – это не какая-то там диета, а образ мыслей. Что не мешает ему вместе с женой на вечеринке у друзей принимать кокаин. Антара, скучающая на этой вечеринке, вспоминает молодость, когда на «по-детски невинных» тусовках принимали экстази и было очень весело. Сейчас у нее нет реального взаимопонимания с мужем. Для нее мир Дилипа замкнут и ограничен, потому что описывается однозначными словами. И это несмотря на то, что в словах мужа много здравого смысла. Узнав о болезни тещи, он занимает самую рациональную позицию. Мать Антары больна и все забывает? Так, может, она сознательно хочет все забыть? И почему вообще Антара не может понять такой простой вещи, если она занимается искусством? Тем не менее Антара утверждает, что именно ее мир многозначный, что это целая паутина смыслов. Только реальность такова, что тонкому мироощущению приходится соседствовать с вполне бытовыми вопросами. Антара вполне прагматично понимает, что если муж ее бросит, она останется без средств к существованию, потому что содержать себя своими рисунками не сможет. А как удержать мужа? Разумеется, нужно родить ему ребенка. Дилипу нужен ребенок просто потому, что все так делают, а Антара, говоря откровенно, об этой затеи восторга не испытывает, но все равно соглашается родить из тех же прагматичных соображений. Потом собственная дочь оказывается ей обузой, которую она называет «грубой мелкой стервозиной». Теперь Анатара хочет освободиться от всего – от ребенка, от матери и от мужа. И вот это проклятие уже третьего по счету поколения открывает нам всю глубину пессимизма Авни Доши. Не конкретная мать Антары виновата в том, что все так получилось. Виноват сам биологический распорядок, согласно которому дети вычеркивают родителей, чтобы потом быть вычеркнутыми своими детьми.
В «Жженом сахаре» Авни Доши сосредоточена на переживаниях Антары и много места отводит описанию внутрисемейных отношений. Но если читать внимательно, можно увидеть реалии жизни современной Индии, пусть и описанные мельком. Опора на традиции и религию настолько сильна, что когда задерживается сезон дождей (а это очень дурной знак), то в газетах пишут, что «фермеры обвиняют жрецов, не могущих договориться с богами, а жрецы обвиняют фермеров в отсутствии должного благочестия». Всем известно, насколько грязны священные индийские реки, вот и Авни Доши называет цвет реки «цветом гангрены». Когда Антара едет на машине из Бомбея в Пуну вместо с приехавшей на свадьбу будущей свекровью, она видит, как подростки испражняются прямо на улицах. Или вот характерная зарисовка уличной жизни: «На остановке пассажиры штурмуют автобус, несколько человек цепляются к нему сзади <…> На углу безногий мальчик продает вчерашние газеты, блохастый пес катается по земле». Это Индия 21-го века, но совершенно то же самое про испражнения, калек и бродячих животных можно было прочитать об Индии 1960-х в путевых очерках «Территория тьмы» Нобелевского лауреата Видиадхара Найпола. То есть за полвека ничего не изменилось. Это усиливает депрессивную интонацию в романе Авни Доши. Ее героиня – это современная индийская молодая женщина с искалеченным детством, которая не находит себя нигде, не способна построить нормальную семью и честно признается, что все вокруг хотят строить и только она – разрушать.
Сергей Сиротин
Опубликовано в журнале "Урал", №12, 2021.