noblit.ru
Михаил Турбин. Выше ноги от земли. Москва: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2022.
Роман «Выше ноги от земли» Михаила Турбина, серебряного призера премии «Лицей» сезона 2022 года, вышел в «Редакции Елены Шубиной». Когда организаторов премии «Дебют» в начале 2000-х спрашивали про основную тенденцию в молодежной прозе, они отвечали одним словом: чернуха. С тех пор прошло много лет. Считается, что за это время уровень жизни в стране сильно вырос, равно как и международный авторитет России. Однако так ли это, если смотреть на вещи глазами простого человека, который ничего не может изменить? В романе Михаила Турбина, впрочем, нет больших обобщений. В основе этой книги лежит трагическое переживание молодого человека, потерявшего жену и ребенка. Внутренний мир разрушен, а внешний нависает тенью над этими развалинами. И вот в этом внешнем мире снова сквозит неумолимая российская реальность: циничный юмор хирургов, тупость полиции, корысть психиатров, жестокость деревни. Очевидно, что Михаил Турбин не хотел совсем уничтожить своего героя душевными муками и поэтому силой вывел его из интроверсивного водоворота. Но шаг наружу вовсе не наполнил легкие воздухом свободы. Чернушный фон из прозы 2000-х никуда не ушел, Россия, во всяком случае провинциальная, не изменилась, пусть многие сегодня уже и могут себе позволить отпуск в Париже.
Молодого человека и героя книги зовут Илья Сергеевич Руднев. Он работает анестезиологом в провинциальной больнице. Учитывая, что единственный географический ориентир – это река Шелонь, а сам писатель живет в Великом Новгороде, можно считать именно этот город местом действия. Совсем недавно Илья потерял жену и ребенка. Начиналась его семейная история, как у всех, с идиллии и влюбленности. Отпуск в Париже, горизонты будущего, молодость. Он полюбил свою будущую жену Сашу за красоту, и этот момент вообще довольно плохо раскрыт в книге, потому что влюбленность в красоту (в отличие от банальной привычки жить вместе), уходит первой, когда начинаются конфликты. Да и о красоте сказано лишь мельком, поэтому о причинах такой сильной любви приходится гадать. Что касается конфликтов, то они не заставляют себя ждать. Понемногу выясняется, что у Саши в душе засела какая-то патологическая неудовлетворенность жизнью. Назвать ее безобидной нельзя, потому что девушка начинает уходить из дома и посещать наркоманские притоны. Добрый Илья все это терпит. Затем Саша беременеет, а еще у нее открывается очевидный психиатрический диагноз «биполярное расстройство». При таких расстройствах нужно постоянно пить таблетки. После родов оказывается, что мать из Саши никакая. Нет в ней какой-то душевности в заботе о ребенке. С Ильей постоянные крики и ссоры, ребенка приходится переводить на смеси, потому что молоком с такими таблетками его кормить нельзя. Склочность, дрязги, рассудительный и ответственный Илья никак не может успокоить свою нервную жену. Но он ее продолжает любить как ни в чем не бывало. Даже в Париже ему что-то как будто мешало поверить в свое счастье, словно он уже предугадывал истинное лицо жены, но тогда он старался не обращать на это внимание. Брат Заза (не родной, а усыновленный его родителями), работающий в той же больнице хирургом, прямо говорит Илье, что тот тряпка. Илья все понимает, но, видя в Саше исключительную, совершеннее неба гармонию, сохраняет верность. Читателю непонятно, то ли это искусственно сконструированный образ, невозможный в реальной жизни, то ли действительно пример почти Христа.
Таблетки в конце концов доконали Сашу, а вместе с ней унесли и ребенка. Илья с виду продолжил жить как ни в чем не бывало, но это только с виду. В душе у него открылась бездна. По намекам и отдельным сценам мы понимаем, что он начал пить. Пару раз он видит галлюцинации, хотя вряд ли это белая горячка. Для алкоголика третьей стадии Илья слишком ясно мыслит и по-прежнему имеет чрезвычайно высокие нравственные идеалы. Скорее всего это общий сбой нервной системы. Все это мы узнаем чуть позже, а пока не передний план выходит другое событие. В больницу, где работает Илья, попадает ребенок. Его на загородной трассе сбила машина, причем злого умысла, похоже, действительно не было, водитель ребенка просто не увидел, да и кто и стал бы ожидать его увидеть на лесной трассе? Некоторое время непонятно, выживет ли ребенок, но, счастью, угроза смерти минует. Приезжает полиция, Илья отвечает на вопросы, женщина-водитель в панике. И вот тут происходит событие прозаическое, но которое сам автор, возможно, не прочь был бы считать если не чудом религиозного порядка, то проявлением какого-то вселенского закона компенсации, согласно которому человек не может оставаться один со своим горем надолго. Не зная ни имени мальчика, ни его родителей Илья видит в нем черты своего сына. Далее все начинает развиваться по законам социальной драмы, а в итоге прочитывается как «история психологического успеха», когда герой как будто преодолевает травму. В обход полиции Илья начинает нечто вроде собственного расследования, ему удается установить родственников мальчика и даже спасти его сестру. В этой истории тоже не обошлось без чернушно-криминальных элементов.
По-видимому, Михаил Турбин изначально не скрывает своей задачи изобразить пусть и сломленного, но прекрасного человека. Скорее он даже хочет показать момент рождения прекрасного из стоячей воды отчаяния. Илья пьет, он закрыт, чаще всего ему просто хочется отключиться, чтобы послушать звуки внутри себя, что несомненно намекает на глубочайшую интроверсию. Остатками сил он надеется, что тишина исцелит его, хотя чаще всего он видит в ней не истину, а наоборот ложь. Когда же дело касается других людей, то он даже не старается вникать в их обстоятельства и оттенки чувств. Тем не менее никому не придет в голову его хулить. Не только потому, что так не поступают с жертвой, но и потому, что его реальные поступки кристально чисты. Он не поддается истерике жены и не участвует в ее семейных шоу, он серьезен и уравновешен (если только его совсем не доведут, как это происходит в сцене с психиатром, но сторону психиатра не займет ни один читатель). Наконец, он просто хороший врач. Турбин сильно экстраполирует эту положительность, что проявляется в весьма стандартном решении заставить его начать свое расследование. Детектив-любитель – это общее место жанра, и таким же общим местом являются его чрезвычайные успехи на фоне немощной полиции. В общем, писатель обращает себе на службу весьма заезженный ход, но даже сама цель – изображение положительного человека – кажется на взятом материале несколько искусственной или, лучше сказать, утрированной. Почему-то Илья Руднев нисколько не ожесточился после трагедии с женой и ребенком. Саморазрушение через алкоголь не задело его нравственного облика. Перед нами герой, которой просто ждет некоторого расположения звезд и событий, чтобы приложить скрытую энергию, которую он направляет исключительно на добро. Хлипкий, растерянный, бесхребетный в глазах брата Зазы, но неумолимый и последовательный в вопросах реального действия. Он готов сделать шаг, ему просто нужно предоставить для него место. Так чаще всего бывает в поучительных историях для юношества или житиях святых. Со святыми Илью роднит совершенное непонимание человеческой жестокости. Отвергая зло, он приходит к потрясающему оптимизму. Разве не замечательны слова Ильи, когда он, недоумевая при виде слез родственников пациентов интенсивного отделения, говорит: нечего плакать над живыми, нужно улыбаться!
Как и положено историям успеха, Илья сумеет решить поставленную перед ним психологическую задачу. Он изначально делал ставку на борьбу и не проиграл. Несмотря на то, что ему подчас хочется считать реальность сном, таким образом ослабляя ее агрессию, он не склонен к колебаниям в духе Гамлета. Пусть призраки ушедших любимых маскируются под живых, пусть они укоряют его за трусость, то, что Турбин пишет о его якобы сомнениях – это просто слова, которые не соответствуют действиям. Трусливые сомневающиеся люди не ввязываются в споры с полицией на ее территории. К тому же есть еще реальное спасение жизней в больнице. Врачебный долг – это его жизненное кредо и личное искупление, не дающее умереть и ему самому. Поэтому когда он в больнице, он на своем месте, а когда дома, ему хочется назад в больницу. Он не любит уставать просто так, когда усталости не предшествует полезное дело. Не будем ставить под сомнение существование таких врачей, хотя сделать это хочется, учитывая материальную компенсацию, которую они получают за свой труд (ради отпуска в Париже с Сашей Илье пришлось влезать в долги, а брат Заза, который хирург, с радостью сообщает, что нашел место в столице в частной клинике и зовет Илью с собой). Реальность Ильи Руднева нужно просто принять на веру. Возможно, это идеальная модель, мелкие изъяны которой вроде пьянства только оттеняют финальный триумф, но все же перед нами точно не басня и не притча. На самом деле, довольное многое пытается уязвить этот образ, включая постыдные слабости вроде мыслей о смерти. Но Илья живет и действует в реальном и весьма убогом российском мире, и он пленник долга, идеальный субъект этических предписаний, чьи рефлексии не закрывают волю. Когда он начинает расследование в отношении мальчика, он говорит, что просто должен - и ему, и себе.
Следует также сказать, что Михаил Турбин не стремится все сводить к одной только теме альтруизма, и в этом плане масштаб авторского замысла сразу сильно расширяется. Самая значительная побочная тема, которая тем не менее имеет в российском обществе особый статус, - это тема православия. Вернее, тема чего-то вроде произвола, присущего православию как социальной организации. Турбин вводит в повествование соседа Ильи, батюшку Федора, и изображает его в виде жертвы интриг церковного начальства. Федор – тоже положительный человек, у него шестеро детей, но из-за бесконечных дел в храме ни на детей, ни на жену времени не остается. Он проводит ремонт храма на свои деньги и элементарно не может получить отпуск, а в итоге им только недовольны и ссылают в какой-то отдаленный приход, где для его детей даже не будет школы. Потому что церковь требует от батюшки искать спонсоров, а вовсе не пасторского идеала. Невозможно не прочитать эту линию в романе как критику по адресу церкви, где, как оказывается, многое описывается стандартными трудовыми отношениями, которые таким же стандартным образом превращаются в кабалу. Но все же к знанию материала у Михаила Турбина могут быть вопросы. Например, он пишет: в комнате, мол, были повешены иконы. Разве иконы вешают? Их ставят. И это не придирка к словам, в одной сцене показано, как Илья эти иконы вешает на гвозди, потому что у него падает из рук молоток. После таких пассажей трудно воспринимать суждения автора о православии, хотя не исключено, что он все наблюдал собственными глазами, тем более что критика не религиозная, а исключительно социальная. В другой сцене, на этот раз в лесу, у него почему-то несколько раз дует сквозняк. Разве в лесу может быть сквозняк? Впрочем, такие нападки могут быть единичными. Обвинять писателя в полном незнании жизни нельзя. Например, он совершенно верно пишет, что во Франции без рецепта нельзя купить даже сироп от кашля. Его герою в Париже продают без рецепта только гомеопатические средства, который тот, будучи доктором, тут же выкидывает в урну. Пишет он и том, что в провинциальной больнице нельзя ставить пластиковые окна из-за закона о защите культурного наследия (больница располагается в монастыре).
«Выше от ноги от земли» - это роман, который хорошо иллюстрирует положения гештальт-психологии. А именно фундаментальную идею о том, что завершенность дела позволяет успокоиться и перейти на новый уровень. Именно это с Ильей и происходит. История с мальчиком, попавшим больницу и напомнившем герою сына, в итоге спасла Илью от бездны. К достоверности образа Ильи много вопросов. Как, например, он мог видеть гармонию в своей капризной жене-наркоманке? Почему полез в расследование и так легко добился результатов? Почему вообще не только сохранил, а даже укрепил этический императив после трагедии с семьей? Наверное, на эти вопросы можно ответить. Но можно просто прочитать историю Ильи как историю победы над тревогой опустошенности путем благого дела.
Сергей Сиротин