Повесть Альбера Камю «L’etranger» вышла в 1942 году. В 1966 году в парижском издательстве «Victor» появился русский перевод этого произведения, выполненный Георгием Адамовичем. Повесть была названа «Незнакомец». В 1968 году журнал «Иностранная литература» напечатал повесть Камю в переводе Норы Галь. Она называлась «Посторонний». Второй «Посторонний» напечатан в однотомнике Камю, выпущенном издательством «Прогресс» в 1969 году, в переводе Наталии Немчиновой. Перед нами — работы двух известных переводчиц. Излишне говорить, что они выполнены на том уровне, когда поиски мелких огрехов представляют интерес лишь для фельетонного недоброжелательства и, кстати, мало продуктивны. Но и перевод Адамовича, как раз дающий повод для такого рода цитации, будет нас интересовать в совершенно ином плане. Задача статьи — показать роль переводчика как интерпретатора иноязычного произведения, показать масштаб «расхождений» между разными переводами одного и того же текста, — расхождений, которые возможны даже тогда, когда переводы выполнены на высоком профессиональном уровне и не грешат отсебятиной и произволом; показать, наконец, что и читатели, так часто не знающие, кто перевел прочитанную ими книгу, и те из критиков, что знакомятся с произведением зарубежного автора только по переводу и в конце своей рецензии роняют переводчику небрежную хвалу или хулу, судят о книге на основе того прочтения, того толкования, которое предложил им, сочтя единственно верным и возможным, первый читатель и толкователь данного произведения — переводчик.

В этом году исполнилось 10 лет со дня смерти Иосифа Бродского. Настоящим событием обещает стать выход первой полноценной биографии поэта, написанной Львом Лосевым. Автор, известный поэт и филолог, много лет был рядом с поэтом – на родине и в эмиграции. Книга «Иосиф Бродский» выйдет в свет осенью в знаменитой серии «Жизнь замечательных людей» издательства «Молодая гвардия».

Хотя Бродский уже года три как был в поле зрения ленинградского КГБ и его партийных кураторов, поначалу они вряд ли выделяли его как самую одиозную фигуру из достаточно большой группы фрондирующих молодых литераторов. На роль показательного объекта травли он в тот момент годился не больше, чем другие неофициальные поэты и писатели. Скорее даже меньше, чем многие из них, поскольку после эпизода в Манеже почти обязательным признаком идеологической испорченности считался «формализм» (под которым понималось любое новаторство, любое отступление от соцреалистического канона), а поэтика Бродского была сравнительно консервативна. Большинство молодых, например Соснора, решительнее экспериментировали с литературными формами. В 1963 году, однако, ленинградская госбезопасность и тесно сотрудничавший с ней обком комсомола обратили внимание на то, что их бывший фигурант по делу Уманского и Шахматова становится исключительно популярен среди интеллигентной молодежи города.

Ровно сто лет назад, в декабре 1901 года, были впервые вручены Нобелевские премии за самые значительные открытия в области физики, химии и медицины, за миротворческую деятельность и литературные творения в «идеалистическом духе».

Лауреатами стали германский физик Вильгельм Конрад Рентген (1845 — 1923) — первооткрыватель невидимых Х-лучей, названных его именем; голландский химик Якоб Хендрик Вант-Гофф (1852 — 1911), направивший физическую химию в русло новой научной дисциплины; германский иммунолог Эмиль Беринг (1854 — 1917) — создатель антидифтеритной сыворотки, признанной тогда одним из новых «семи чудес света»; швейцарский масон Анри Жан Дюнан (1828 — 1910), основатель международного Красного Креста и французский пацифист-парламентарий Фредерик Пасси (1822-1912); наконец, французский академик Рене Сюлли-Прюдом (1839 — 1905) — утонченный лирик с репутацией поэта с «пытливым и любознательным умом, который проникся нравственным величием человека».

Заказчик: Бог создал мир за шесть дней, а вы не можете сшить мне эту чертову пару брюк за шесть месяцев.
Портной: Но, сударь, вы посмотрите на этот мир и посмотрите на ваши брюки.

…Живопись Абрахама и Герардуса ван Вельде (поскольку никакой живописи на свете не существует) известна в Париже мало. А значит — мало известна вообще. Между тем они работают здесь уже двадцать и шестнадцать лет.

Особенно мало известна живопись А. ван Вельде. Его холсты, можно сказать, вообще никогда не выходили из мастерской, если, конечно, не считать выходом проветривание кверху ногами в Салоне у Независимых с регулярностью раз в год. Из столь долгого заточения они появляются сегодня как новенькие — вот если бы их все это время не прекращали превозносить, снисходительно терпеть или втаптывать в грязь, тогда, конечно, дело другое.

«Бог умер» Ницше.
«Ницше умер» Бог.

Надпись на плакате около университета в Беркли

Только Бог может меня спасти, потому что, воспаряя к нему, я возношусь над собой, а подлинная моя сущность не во мне, а надо мной. Как паучок, я взбираюсь по нитке, и эта нитка — несомненнейшим образом и исключительно моя, зацепленная там, откуда я пришел и где пребывает Ты, обращающееся ко мне на Ты. То, что называется религиозным возрождением в Америке, не подчиняется принципам, принятым для аграрных, доиндустриальных общностей. Мало что сумели бы здесь понять и те угрюмые атеисты, религиозные фанатики навыворот, которые в стольких странах терзают простых людей за то, что те хотят научить своих детей, как креститься знаком креста. Впрочем, многозначность употребляемых понятий так велика, что сама их неразбериха должна была бы побуждать к анализу. Но анализом занимаются редко, есть к этому препятствия, и я, решившись, пускаюсь в область неясного, где двигаться можно только вслепую.