Приветствуем вас в клубе любителей качественной серьезной литературы. Мы собираем информацию по Нобелевским лауреатам, обсуждаем достойных писателей, следим за новинками, пишем рецензии и отзывы.

М. Эдельштейн. Жизнь и время Джона К. [Новый мир, №5, 2004]

Относится к лауреату: 

Про загадочную фигуру сотого лауреата Нобелевской премии по литературе написано уже немало. Полный свод элементов журналистской легенды о нем привел Андрей Степанов («Дж. М. Кутзее: «идеальный» нобелиат?» — «Русский Журнал», 2003, 14 ноября). Неулыбчивый вегетарианец без вредных привычек. Прессу не жалует, с английским журналистом, специально прилетевшим из-за океана брать интервью, пообщался в итоге по электронке. На светских тусовках бывает редко: дважды получал английского Букера (уникальный случай в истории премии) — и дважды не являлся на церемонию награждения. На нобелевскую церемонию, впрочем, прибыл и даже произнес речь — почему-то про Робинзона Крузо. Живет между ЮАР, Австралией и США.

Е. Чижова. «Степной волк» российских степей [«Звезда», №9, 2004]

Относится к лауреату: 

«Степной волк» — одна из тех скучных и странных книг, к которым влечет все новые поколения читателей. Более того: возвращаясь к фантастической истории Гарри Галлера, старые читательские племена находят в ней все новые изломы, как будто отвечающие их собственным. «Стакан эльзасского и ломоть хлеба — вот лучшая трапеза». Не в последней степени этот афоризм хорош потому, что обращается к безупречности подлинного — открывает простор для бесконечных интерпретаций и переживаний. Касталиец в «Игре в бисер» назвал бы это медитацией. Основа медитации — содержательность, не сводимая к сюжету. Такова и эта странная книга, посвященная участи человека-волка. В трех отделениях ее шкатулочной конструкции лежат свидетельства того, что сознание заумного невротика, отражаясь в магических зеркалах XX века, являет собой многофигурную композицию, заведомо чуждую целостности.

И. Коллоэн. Неизбежное крушение? [«ИЛ», №11, 2005]

Относится к лауреату: 

«То, что я писал, не было ошибочно. Не было ошибочно, когда я писал. <…> Я в полном согласии с самим собой, и совесть у меня совершенно чиста», — заявил Кнут Гамсун в гримстадском зале собраний 16 декабря 1947 года.

Все говорит о том, что до самой кончины четыре года спустя он сохранил свою политическую веру, невзирая на то, что вскоре после краха нацистской Германии чудовищные преступления режима и его главарей стали достоянием широкой общественности. Я сознательно использую выражение «политическая вера». Ведь постоянно крепнущая вера как раз и руководила им с той поры, когда в конце 1880-х годов он впервые вышел в плавание на своем политическом корабле, и до той минуты, когда восьмидесятиоднолетним стариком, в 1940 году, потерпел крушение, а затем, как никогда ожесточенный и непримиримый, продолжил путь.

Правда и мифы об Иосифе Бродском [Известия, 27.01.2006]

Относится к лауреату: 

28 января исполнилось 10 лет со дня смерти поэта Иосифа Бродского, изгнанника, названного тунеядцем на родине и лауреатом Нобелевской премии — в эмиграции. Друг Иосифа Бродского, историк Владимир Герасимов, которому поэт посвятил свое стихотворение «Стрельна», прошелся по «местам Бродского» в Санкт-Петербурге и рассказал корреспонденту «Известий» Елене Роткевич, что правда из того, что говорят о Бродском, а что — вымысел.

«Ленивый, грубый. На уроках шалит»

Школа № 289 на Нарвском проспекте — последняя, где Бродскому довелось учиться.
— Иосиф не любил советскую школу. Ему было скучно. Он часто менял места учебы. В седьмом классе остался на второй год, а в восьмом, отзанимавшись всего одну четверть, вообще бросил учебу, заявив, что «в школу больше не вернется», — говорит Герасимов.

Г. Белль. Четыре статьи об Александре Солженицыне

Относится к лауреату: 

Мир под арестом — о романе Александра Солженицына «В круге первом»

— Внимание! — сурово заговорил он, и семь заключенных и семь надзирателей повернулись в его сторону.- Порядок известен? Родственникам ничего не передавать. От родственников ничего не принимать. Все передачи — только через меня. В разговорах не касаться: работы, условий труда, условий быта, распорядка дня, расположения объекта. Не называть никаких фамилий. О себе можно только сказать, что все хорошо и ни в чем не нуждаетесь.

— О чем же говорить? — крикнул кто-то. — О политике? Климентьев даже не затруднился на это ответить, так это было явно несуразно.

— О своей вине, — мрачно посоветовал кто-то из арестантов же. — О раскаянии.

— О следственном деле нельзя, оно — секретное, — невозмутимо отклонил Климентьев. — Расспрашивайте о семье, о детях, Дальше. Новый порядок: с сегодняшнего свидания запрещаются рукопожатия и поцелуи...

Страницы

Подписка на noblit.ru RSS