Насчёт сюжета. Это очень интересная тема. Дело в том, что я уверена, что по крайней мере в романистике так и должно быть. То есть художественный эффект должен создаваться по возможности минимумом специальных средств.
В лирической же поэзии, например, или в лирической прозе так быть не должно, потому что лирика работает с выразительностью языка, в том числе и со скрытой выразительностью, которая остаётся недоступной при использовании языка "по назначению" - при повседневном общении. И в идеале каждая поэтическая традиция должна исчерпать все возможности языка до конца.
Работа с такими возможностями в романистике слишком утомительна для автора и читателя. Отсюда и жанровое разделение, которое не кандалы, а благо для обеих сторон. Что допускает появление гениальных исключений.
Да, я думаю, что Вы правы относительно Маркеса. В значительной мере очарование его книг обусловлено работой автора с сюжетом. То есть с поддерживанием и обманом читательских ожиданий (как нам завещал Аристотель).
Но Вы не вполне правы относительно беллетристики. Вот Донцова, например.
Разве её очарование для её читателя обусловлено только работой с сюжетом? Вы сами блестяще показали, что она с ним не работает. Читателю Донцовой милы как раз все эти натужные рассуждения и старые анекдоты, которые Вас так утомили.
Аналогично обстоит дело с любовными романами, в которых сексуальные сцены и описание любовных страданий героини привлекает читателя не в меньшей степени, чем сюжет.
Скажем так: в коммерческой литературе искажено и опошлено всё хорошее, что есть у литературы настоящей, в том числе и интрига.
Да, хотелось бы, чтобы взялись (телеканалы и газеты)... Но для этого требуется - хотя бы поначалу - не удовлетворять прямые запросы зрителя (читателя), а навязывать свои условия. Нелёгкая это задача, особенно если учесть, что зритель-читатель тоже может выбирать, что именно ему зреть-читать, и к его услугам всегда будет Дом-2 как альтернатива.
