Пер Лагерквист "Палач". Маленькая повесть.
В первой части в кабаке (предположительно Средневековье) сидит палач, к нему никто не подходит, люди избегают его. Во второй части палач сидит в ресторане, люди относятся к нему с уважением, для них честь - видеть его среди них. Они произносят речи, очень напоминающие собой геббельсовскую пропаганду и вопли фюрера, затем происходит избиение негров, которые играют джаз, потом встаёт палач и завершает повесть своим монологом.
Лагерквист не был бы собой, если бы написал просто пародию - гротеск на третий рейх. В "Палаче" есть и размышления о природе зла, о его силе, показана также очищающая сила любви (любовь женщины к палачу). И, конечно, показан безразличный Бог, на небеса к которому приходит Палач ("В те времена, когда был еще бог, я отправился однажды к нему, дабы
изложить свою нужду. Но каков же получился ответ!") и просит его избавить от непосильной ноши. "Но он меня не замечал. Шаровидные очеса его, пустые и мертвенные, уставлены были в пространство, как в пустыню".
Интересен также мотив с Христом: Палач распинает его и видит все его сомнения, страдания;он догадывается, что распинает всего лишь человека, который уверовал, что является Сыном Божим: "пришлось мне стеречь человека, который говорил, что он спаситель. Он хотел пострадать и умереть за вас и тем принести вам спасенье. Он хотел снять с меня мое бремя. Я не находил в словах его смысла, ибо видел, что он слаб и маломощен, не наделен и обычной мужскою силой, и я лишь смеялся над ним. Он звал себя мессией и проповедовал мир на земле -- и за это был осужден. Еще ребенком он понял, что должен пострадать и умереть за людей. Он много рассказывал о своем детстве -- они всегда рассказывают о детстве, - о стране, которую он называл Галилеей, будто бы дивно прекрасной - всегда они так говорят. Там было множество лилий в горах вешнею порой, он стоял среди них и глядел окрест на светлые луга и понял тогда, что он -- сын божий. Он был несчастный безумец, я в этом убедился, едва начавши слушать его речи. И пока он на них глядел, открылось ему, какое слово он проповедает людям, что он им возвестит, и будет это -- мир на земле. Я спросил, отчего ему надобно умереть, дабы они могли жить в мире, но он мне ответил, что так должно быть, таково сокровенное согласие. Ибо так ему сказано его отцом, а под этим разумел он самого господа бога. Он был тверд в своей вере, как доброе дитя.
Но когда приблизилось время его, он убоялся и затрепетал, как другие,
и, должно быть, уже не был во всем так уверен, как прежде. Я ничего ему не
говорил, он был один со своим страхом, и взгляд его порою уносился,
казалось, куда-то далеко. Будто он снова хотел увидеть край своего детства и
луга, усыпанные лилиями.
Страх его делался сильней и сильней. Он упал на колени и начал шептать
и молиться: "Душа моя скорбит смертельно. Отче, если возможно, пронеси чашу сию мимо меня!" Мне пришлось тащить его за собою, когда пробил его час.
Крест нести у него едва доставало сил, и он шатался в изнеможении, мне
стало жалко смотреть, и я взял его крест и нес за него часть пути. Лишь я
это сделал, из других же - никто. Тяжесть была невелика против той, какую я привык нести для людей".
Попытка разговора с Богом на небесах убеждает его в этом:
"- Сегодня я распял твоего единородного сына! -- крикнул я в диком
неистовстве. Но ни одна черта не дрогнула в суровом, бесчувственном лице его. Оно словно вырублено было из камня.
Я стоял средь холодного безмолвия, и ветер вечности пронизывал меня
своим ледяным дыханьем. Что мне было делать? С кем говорить? Не было ничего!
Мне оставалось лишь взять свой топор и отправиться обратно тою же дорогой.
Я понял, что он не был его сыном. Он был из человеческого рода, и надо
ль удивляться, что обошлись с ним так, как принято у них обходиться со
своими. Они распяли всего лишь одного из себе подобных, как было у них в
обычае. Я шел, негодуя и возмущаясь, и зяб на обратном пути".
Лагерквист не устаёт поражать меня своей фантазией, аллегориями, так часто встречающимся в его произведениях, притчеобразностью и экспрессивностью выражения. Мне также импонируют богоборческие мотивы в его произведениях, безысходность и отчаяние, которым он противопоставляет чувство простой и искренной любви...
Цитирую из одной рецензии:
"Лагерквист проповедует "любовь без Бога" - любовь простую и вполне земную, - к природе, к людям, друг к другу".
Наиболее понравившиеся мне высказывания Пера Лагерквиста:
"Мне, как и Мариамне, не нужен храм. Мой храм был тьмою, в которой жил мой Бог"
"Я хотел света, но горел один в темноте"
"Человек - это вечная воля к победе!"
