Думаю, последний Ваш вопрос - для Мориака не вопрос.
Изломанные судьбы жертв героини - их крест.
Нет, я не совсем согласна с Вашим прочтением романа. Лично мне кажется, что дело не в том, что Брижит Пиан слишком строго понимает моральные максимы христианства, не приспосабливая своё понимание к "обыденной жизни", или не видит за требованиями религии "символического смысла", а в том, что она как раз не воспринимает
буквального смысла Евангелия, принципов любви, мира и прощения. Её христианство - система категорических требований к поведению человека, позволяющая получить моральную непогрешимость и право судить. Она не понимает, что это прежде всего религия милосердия и благодати. Таким образом, она допускает не только этическую, но и теологическую ошибку: согласно канонам христианской религии, ни один человек не безгрешен (грех снимается не через какую-то деятельность человека, а только через благодать и милосердие Бога). Таким образом, человек может только надеяться на милосердие Бога и сам теряет моральное право судить других людей. В молитве "Отче Наш" это подчёркивается: "И прости нам долги наши, как мы прощаем должникам нашим". То есть христианин, читая эту молитву, должен каждый раз вспоминать, всех ли он простил и может ли обращаться с мольбой о прощении к Богу. Можно сказать, что Брижит Пиан, в силу особенностей своей индивидуальности и своего воспитания, вообще не восприняла христианство
как религию.
Думаю, что Мориак всё это написал не без задней мысли (политической)
. Как янсенист, он должен выступать против свойственной западному христианству склонности к составлению сводов этических законов - рекомендаций, как поступать в том или ином конкретном случае. Брижит - как раз идеальный образ человека, впитавшего весь этот этико-социальный инструментарий, блестяще использующего его (может, и бессознательно), чтобы управлять другими людьми, но бесконечно далёкого от христианской веры.
Её преображение в конце книги связано не с тем, что она стала лучше или умнее, а с тем, что она начисто отвергла этот инструментарий, как чуждый идее любви - которую она, в свою очередь, понимает смутно и, может быть, неверно. Но эта идея, смутная и неверная, в нравственном и религиозном смысле оказалась более плодотворной.
С художественной точки зрения, на мой взгляд, именно преображение Брижит является самым слабым местом романа. Брижит до и Брижит после одинаково реалистичны, но это - два разных человека. Брижит не только совершенно избавилась от гордыни (что, вообще-то говоря, само по себе непросто), но и заметно поглупела, а в это я уже решительно не верю - какая бы он ни была незаурядная личность.
С точки зрения религиозной, видимо, самое слабое место - концепция христианской этики, предлагаемая Мориаком. Можно, конечно, сказать, что это не концепция Мориака, а концепция, принятая за рабочую героиней в конце её жизни. Но уж больно очевидна её опасность, не меньшая, чем опасность потерять живую веру в системе буквальных рекомендаций...
Вообще всё, что я читала у Мориака, вызывает у меня какое-то смутное, труднообъяснимое раздражение. Наименьшее, пожалуй - "Клубок змей".
Но фрагменты есть прекрасные. Например, исповедь героя в "Подростке былых времён"...
Да,
хорошие произведения с христианской проблематикой сейчас появляются редко (плохих - сколько угодно, достаточно вспомнить "Жизнь Христа" покойного Кузнецова).