Если не обращать внимания на Мураками, давно ставшего торговым брендом (даже у нас), то поэтическая экспансия совершенно очевидна и явно неспроста.
Невольно напрашиваются такие версии.
Сценарий первый.
В вечном споре комитета и академии, сопровождающем премию с первого присуждения, комитетчики пошли ва-банк и предложили в качестве short-list одних поэтов: Транстрёмера, Ко Ына, Адониса, Загаевского, Маррея и Бонфуа. (Пусть не смущает шесть имён вместо пяти: правилами такое не возбраняется, а знакомство со стихами менее трудоёмко, чем с толстыми романами.) Утечка, судя по всему, происходит именно из комитета с его менее дисциплинированным аппаратом.
Но дело в том, что академики вправе кого-то добавить от себя. Этот «кто-то» в конце концов и может стать лауреатом. Пока сделан намёк на Табукки.
Сценарий второй.
Академия приняла принципиальное решение в этот раз отметить поэта, а комитет внёс пять кандидатур. Шестой — это креатура самих академиков. Кто из них — пока понять невозможно: нужно следить за положительной динамикой на Ледброуксе в оставшиеся дни.
Тогда перед нами уравнение с одним неизвестным и шестью известными. Неизвестным не-поэтом может оказаться любой. Вдруг решат сделать Сабато подарок к столетию? Или вспомнят ещё кого-нибудь из поколения Дорис Лессинг.
И всё же наиболее вероятен вариант решающего выбора между Транстрёмером и Адонисом. Думаю, у первого шансов больше. Шведы не награждались уже 36 лет (тоже исторический рекорд). Мировое общественное мнение давно склоняется в пользу Транстрёмера, и академиков скорее осудят за невнимание к нему, чем за предпочтение соотечественника. Правда, Транстрёмер считается своеобразной поэтической реинкарнацией Карлфельдта (родился до истечения девяти дней по его кончине) и может во всём повторить судьбу предшественника, хотя в наши дни посмертное увенчание вряд ли реально.
