noblit.ruНа арабском языке роман вышел в 1983 году, возможно, в этом и причина его совершенно абстрактного содержания. По-видимому, к этим годам Махфуз равно устал как акцентировать конкретные социальные проблемы («Путь», «Вор и собаки»), так и выводить громадные полотна, насыщенные грандиозными мифологическими образами («Предания нашей улицы»). Эта книга Махфуза абстрактна предельно. Как, кстати, и вышедший двумя годами ранее роман «Торжество возвышенного». В ней нет ни реальных образов, ни реальных конфликтов, ни напряжения, ни индивидуальной работы по описанию какого бы то ни было опыта. Вместо этого Махфуз создает весьма примитивную притчу о пути человека к совершенству, обходясь стандартными приемами, стандартными диалогами и стандартными же описаниями, которые, в сущности, ничего не описывают. Можно возразить, что «Преданиях» было то же. Это так. Но там Махфуз, пребывая на абстрактной пространственно-временной территории, сумел зашифровать всю человеческую историю — за счет тщательно поддерживаемого ощущения ее преемственности и сверхмощного сюжета. «Торжество возвышенного», конечно, ни в пример локальней, но его тоже легко реабилитировать — техникой и все же некой жизненностью предложенного идеала. В сравнении с ними «Путешествие Ибн Фаттумы» вещь совершенно непритязательная и местечковая.
Ее герой, Кандиль Муххамед аль-Инаби, также известный как ибн Фаттума, родился в «стране ислама» в семье богатого купца. В юности он хотел жениться, но его возлюбленную сделал женой стражник Султана. Чтобы не умереть от горя, Кандиль отправляется в путешествие. Его цель — найти страну Габаль, родину совершенства. Но прежде чем добраться до нее, ему необходимо пройти по территории других стран.
У Махфуза эти страны не столько конкретные территории, сколько метафоры определенных социальных порядков. В первой стране, Машрике, Кандиль находит язычников, поклоняющихся Луне. Они ходят голыми, совершенно лишены предрассудков и живут по феодальному порядку. Кандиль там женится, у него рождаются дети, но со временем его разлучают с семьей за воспитание ребенка в традициях ислама. Выгнанный из Машрика, он продолжает путь и приходит в Хиру, где поклоняются уже обожествленному королю. Здесь авторитарное рабовладельческое устройство, кроме того, эта воинственная страна начинает войну против Машрика. В ходе нее жену Кандиля берут в плен. Кандилю удается выкупить ее, но лишь на время — кому-то из начальства она снова приглядывается, и для Кандиля все кончается двадцатилетним тюремным заключением, которое прекращается лишь после государственного переворота.
Следующая страна — Халяб. Демократический строй. Просвещение. Равенство конфессий. Права женщин. Свобода. А за Халябом − страна Аман, являющаяся недвусмысленным изображением коммунистического строя. Здесь труд, обезличенное равенство, насилие и шествия. Но Кандилю, вооруженному словами «знание — свет», нужно двигаться дальше. Он приходит в страну Гуруб. Здесь живут люди, позабывшие внешний мир и занятые исключительно самопознанием. Кандиль принимает решение остаться здесь, чтобы под руководством учителя отправиться в желанную страну Габаль. После подготовки группа искателей совершенства отправляется в путь. Они поднимаются на гору и сразу же видят город, раскинувшийся на вершине соседней горы. Однако, спустившись, понимают, что Габаль от них бесконечно далека, ибо перед глазами бескрайняя пустыня. И Махфуз, сопровождая Кандиля в долгом странствии, так и не доходит с ним до конца.
Образ истины, обитающей на горе, и неожиданный обрыв повествования у ее подножия заставляют вспомнить о культовом фильме Алехандро Ходоровски «Священная гора», который кончается похожим образом. К большому сожалению, это единственное, что их объединяет. Творение Махфуза производит впечатление какого-то неуловимого и прекрасного сказочного мотива, который неуклюжим способом попытались трансформировать в роман. Роман от этого не выиграл, а сказочность только потеряла. Как роману «Путешествию Ибн Фаттумы» остро не хватает конкретизации. Не в изображении реальности (Махфуз на нее и не претендует), а в визуализации того самого пути к совершенству, на который ступают столь многие его герои. Последнее как раз реализовал Ходоровски.
Любопытной чертой книги представляется другое, а именно бессознательная компонента. Положительный и ни в чем не повинный Кандиль может показать европейцу весьма неуступчивый характер ислама. Это, разумеется, не радикализм, «привычный» нам по телевизионным сообщениям, а просто упорство в своих убеждениях, которое Махфуз прилагает к Кандилю не как индивидуальную черту, а как незначащий, эвфемистический эпитет человека вообще. Именно поэтому Кандиль может испытать порыв ударить человека за слова о Пророке, и уж тем более не склонен быстро мириться с порядками других стран. Для Махфуза в этом нет ничего не удивительного, но для других, учитывая, что именно фундаменталисты некогда напали на писателя, это наблюдение может броситься в глаза раньше всего, тем более что в остальном и без того не так уж много интересного.