noblit.ruС момента получения Нобелевской премии в 2006 году, турецкий писатель Орхан Памук («Меня зовут Красный», «Снег») продолжал создавать свои потрясающие произведения, наполненные почти оглушающей страстью к его родному городу Стамбулу. Двигаясь от импрессионистских воспоминаний в книгах «Стамбул. Город воспоминаний» и «Музей невинности», Памук с любовью запечатлел недавнюю историю через призму меняющегося окружения Стамбула. Его последний роман, «Мои странные мысли», снова представляет собой амбициозный проект: охватывающая четыре десятилетия, это история о скромном уличном торговце, который, пребывая в некоторой отстраненности от времени и семьи, тем не менее умудряется достигнуть высокой степени спокойствия, переходя от двери к двери и продавая по ночам бузу, турецкий солодовый алкогольный напиток средней крепости. Он наблюдает, как Стамбул и Турция меняются на его глазах – захудалые домишки разрушают до основания и возводят современные высотки – как если бы это все ему снилось: «Блуждание по городу подводило меня к чувству, что я путешествую по собственной голове».
Я поговорил с Памуком по телефону об исчезнувшем мире продавцов бузы («уличные торговцы – это певчие птицы улиц, - пишет он, - они жизнь и душа Стамбула»), необходимости писать с разных точек зрения, и крохотных, но важных деталях, оживляющих его романы.
- Здравствуйте, господин Памук, это настоящее удовольствие поговорить с вами. Должен вам сказать, что я был глубоко тронут вашими книгами, особенно воспоминаниями. Кажется, как будто вы оживили каждое здание, каждый дом в Стамбуле! Ваш новый роман, «Мои странные мысли», - это новая эпическая работа о Стамбуле и Турции, где много наблюдений с улицы. Расскажите о вашем решении рассказать эту историю от имени Мевлюта Каратаса, уличного торговца.
- Ну, вы знаете, романы посвящены не только интеллектуалам среднего класса и жизни среднего класса. На этот раз мне хотелось увидеть свой город глазами уличного торговца, принадлежащего к нижнему классу. Так что как только я начал обдумывать эту книгу, я спросил себя: откуда этот человек? И почти сразу же, после того как я собрал материал и взял интервью у людей, я осознал, что торговцы бузой и йогуртом приехали в Стамбул в 1950-х и 1960-х из одной части страны. Это важное наблюдение касательно иммигрантов, неважно чем они занимаются: если кто-то добивается успеха, он приглашает другого, который приглашает третьего, который приглашает двоюродного брата и так далее. Так что я хотел написать о людях, которые строили дома собственными руками в местах, где сегодня 50 и 60 лет спустя стоят небоскребы. Я хотел рассказать эпическую историю, никогда не забывая, что самая сложная вещь – это не разговор с людьми и верность фактам; что было важно – это отражение индивидуальности главного персонажа. В этом все дело!
- Роман также представляет собой зарисовку очень многоязычного Стамбула, на который повлияли, как вы говорите, потоки иммигрантов и беженцев. Возможно, описывая все это, вы создали книгу, состоящую из хора голосов, со сменяющимися точками зрения и точками обзора.
- Да, возможно, так проявляется постмодернист во мне! Я вообще решил написать этот роман в старомодном стиле 19-го века, в духе Стендаля. Но после многих, очень многих интервью, взятых у уличных торговцев, политических деятелей и других людей, я осознал, что одиночный голос третьего лица не будет достаточным для создания той аутентичности, к которой я стремился, звуков и голосов столь многих людей. Поэтому я решил порвать со старомодным романом 19-го века с его репликами от первого лица, чтобы написать историю со многих точек зрения, при этом не теряющую связности. Почему бы не добавить немного оригинальности?
- Вы упомянули постмодернистские особенности книги. Вместе с семейным древом и хронологией, вы вставили в книгу указатель персонажей, как вы уже поступали в «Музее невинности», что для романа нетипично. Расскажите об этих новых добавленных особенностях.
- Да, семейное древо – это распространено. Но имейте в виду, что в книге столько персонажей, что даже турецкие читатели могут запутаться, так что такое древо поможет одолеть 600-страничную книгу. В ней столько двоюродных родственников, женящихся друг на друге, – здесь легко потерять нить! Что же касается хронологии и указателя персонажей, то могу сказать, что с цифровыми технологями легко и просто сделать такой указатель. Вы хотите прочитать страницу о том или ином персонаже снова, почему бы не воспользоваться указателем? Что в этом плохого? Я думаю, что романисты не проявили достаточной креативности, чтобы воспользоваться технологическими достижениями. Что плохого в том, чтобы иметь указатель? Некоторые критики Турции и в мире заявили, что это своего рода спойлер. Я же утверждаю, нет, романы пишутся не только о темах, но также состоят из крохотных замечательных деталей. Я забочусь о своих романах, и конечно, забочусь о развитии сюжета, но я также забочусь о галактике маленьких, очень маленьких деталей! И я собираю эти детали подобно коллекционеру, собирающему ювелирные изделия или маленькие монеты.
- Да, вы действительно создали настоящий музей в Стамбуле, содержащий коллекцию маленьких драгоценных вещей, которые можно найти в вашем романе «Музей невинности».
- Да, я из тех романистов, для которых моменты, предменты и литературный опыт, а также детали имеют значение. Сюжет должен связывать все эти детали.
- Еще одна уникальная деталь заключается в удивительной обложке. Вы сделали ее, верно?
- Только никому не говорите, я художник-неудачник!
- Да, но читатели ваших воспоминаний знают, что прежде чем стать писателем, вы были художником.
- Да, это правда, как я писал в «Стамбуле», я хотел быть художником, когда был молод. Но случилось все иначе: Чип Кидд, один из самых выдающихся оформителей книг в Америке, сказал мне: «Орхан, можно посмотреть на ваши работы?». После этого он взял один из моих рисунков, увеличил его и попросил еще. Он давал мне инструкции по электронной почте: «Делай так! Делай сяк!» И таким образом я передал ему то, что сейчас помещено на суперобложке. Было подлинной радостью работать с ним. Так что да, рисунки мои, но оформление – а это более важно – принадлежит Чипу.
- У меня есть вопрос от участника портала Goodreads под ником Np: «Вы так пронзительно писали о меланхолии в Стамбуле. Был ли у вас похожий опыт с другими городами за пределами Турции, оказавший, несмотря не географические и культурные различия, на вас похожий эффект?»
- Ну, многие люди сообщали мне, что португальские города вроде Лиссабона имеют похожее качество, называемое saudade. И есть другие места, которые люди ассоциируют с чувством печали, это постимперские места, которые сегодня относительно бедны. Но когда я путешествую, я счастливый турист. Я вовсе не чувствую печали. По мне, подобное чувство могут испытывать только местные жители, а писатели выразить. Если вы живете в Стамбуле, вы чувствуете это! Хотя молодое поколение турецких читателей говорило мне, что сегодня Стамбул более играет красками, это счастливый город! С 1972 года, за последние 40 лет, он стал богаче, может, он потерял часть своей меланхоличности.
- Участник портала Goodreads под ником Deepa любопытствует: «Среди всего богатства персонажей «Моих странных мыслей», кого было создать труднее всего?»
- Мевлюта, главного героя, потому что он выступает носителем жизненной энергии, силы в книге. Есть предрассудок, тянущийся через всю историю создания книги, что сложно исследовать, развивать и выражать все человеческие качества персонажа, принадлежащего к низшему классу. Их изображают либо как мелодраматических героев, либо своего рода как фон при изображении интеллектуалов среднего класса, которые о них пекутся. Мы никогда не видим их внутренний мир. Я поставил себе первое ограничение – не писать о персонажах, принадлежащих к среднему классу. Или, если писать, то сначала показывать то, как они начинали свой путь из низшего класса. В подобной работе нужно быть изобретательным, очень юмористическим и очень умным. Ваши персонажи должны сдерживаться, демонстрировать свою человечность и свой собственный язык. Я не намеревался писать роман в духе Эмиля Золя, где низшие классы пассивны и лишены воображения. Я хотел создать мир, где правит их человечность!
- Участник портала Goodreads под ником Brian спрашивает: «С западной точки зрения, одной из наиболее интересных вещей в ваших книгах для меня является то, как вы описываете «восточную» культуру Стамбула, что может быть само собой разумееющимся для местной публики. По мере того, как ваш международный авторитет рос, особенно после получения Нобелевской премии, стало ли ваше творчество более осознанным в плане отношения к международной аудитории? Повлияло ли это на тот выбор, который вы ранее сделали в недавних книгах?»
- Все подробности истории Мевлюта – маленькие детали о продаже йогурта, уличных торговцах, о том, как управлять рестораном, обслуживать столики, готовить цыплят и рис – обо всем этом 95 процентам моих турецких читателей даже не известно! Расскажу забавный случай. Когда я опубликовал «Меня зовут Красный», я давал интервью в Европе и один журналист, я помню это отчетливо, сказал: «Ух ты, ваша книга – это энциклопедия исламской живописи и культуры! Читать ее одно удовольствие, но, к сожалению, некоторые из нас в Европе чувствуют, что много упускают, потому что не знают всех этих старых исламских историй, и так далее». И я сказал: «Не волнуйтесь, турецкие читатели не знают их тоже!» Похожее в той или иной степени происходит с Мевлютом, потому что мои турецкие читатели говорят: «Бог мой! Мы столько узнали!».
- Можете немного рассказать о вашем основном подходе к письму, процессу, когда вы пишете?
- Ключ к тому, чтобы быть писателем – это, безусловно, дисциплина. Я много, одержимо работаю, и я знаю, что результат растет экспоненциально согласно количеству времени, которое вы проводите за рабочим столом. Если вы тратите три часа, чтобы написать три страницы, то за десять часов вы можете написать 30 страниц. Все растет экспоненциально, хотя и поглощает вашу душу! Я много работаю – кофе и чай были моими спутниками всю жизнь! Я пишу, затем передаю текст своему издателю, и когда приходит ответ, я все переправляю, переправляю и переправляю! Ключ к писательству во многом в редактуре и повторных правках.
- Я слышал, что уличные прогулки по ночам тоже являются важной частью вашего творческого процесса.
- Да, до рождения дочери я особенно имел привычку писать до четырех часов ночи. В этой книге Мевлют имеет множество моих ночных и одиноких привычек, и мои собственные прогулки помогли мне развить его характер. Я разделяю воображение Мевлюта! Всю свою жизнь, особенно когда я был подростком, мои друзья часто говорили мне: «У тебя странный образ мыслей!» Затем я как-то наткнулся на цитату из Уильяма Вордсворта, которая является одним из эпиграфов к книге («Мои странные мысли навеяли уверенность того, что я вне времени и вне пространства…») и я решил, что когда-нибудь напишу книгу об этом. Она превратилась в книгу о Мевлюте, работа заняла у меня шесть лет.
- Есть ли какие-нибудь книги и авторы, которых вы особенно хотели бы порекомендовать своим читателям? Или произведения, которые были особенно важны для вас как писателя?
- Я многому научился у Уильяма Фолкнера. Я очень внимательно отношусь к тому, чтобы точка обзора менялась, то есть к тому, чтобы повествование велось от лица разных персонажей, что подразумевает отсутствие единственной правды и то, что каждый способен ею обладать. Я поступал так во многих своих романах, и в этом, как вы можете судить, тоже, где я даже менял сами правила рассказа, развивая их.
- Есть ли какие-нибудь конкретные книги Фолкнера, которые вы хотели бы упомянуть?
- Да, теперь, когда мы говорим о Фолкнере – «Шум и ярость» и «Когда я умирала» - это очень важные книги для меня. Но это не легкие книги, будьте внимательны! Если хотите пример великих книг – не забывайте, что я веду курс в Колумбии под названием «Искусство романа» - то, возможно, самым великим романом является «Анна Каренина». И величайший политический роман, хотя и не ожидаешь, что он будет политическим, это «Бесы» Достоевского.
- И, наконец, интересно, что вы читаете сейчас?
- В общем, сейчас я только начал читать «Возвращение в Брайдсхед» Ивлина Во, после того, как моя дочь была шокирована тем, что я никогда не читал ее! Она просто купила мне экземпляр и сказала немедленно начать читать! Я слышал столько много хвалебных отзывов об этой книге, обо всем ее мире, что с нетерпением наконец приступил к чтению.
Беседовал Андерсон Тэппер (Anderson Tepper). Ноябрь 2015.
Перевел С.В. Сиротин специально для сайта NobLit.Ru