
В 2023 году за роман «Дар речи» Юрий Буйда получил вторую премию «Большой книги». Писателя нельзя обвинить в узости тем. Например, в романе «Сады Виверны» он пытался показать проявления эроса истории, который во все времена подвигал людей на революции. В «Воре, шпионе, убийце» на автобиографическом материале он признавался в любви к литературному творчеству. И вот в «Даре речи» новая тема – наша способность говорить как условие любви. Впрочем, книга гораздо шире. Автор коснется эпохи реформ в 1990-х, опишет российский либерализм в журналистике, обсудит русскую идею и покажет разнообразные формы безумия.
Рассказчиком в этом романе выступает Илья Борисович Шрамм, который растет без отца. Детство его прошло в московском районе Благуша, застроенном общежитиями. Здесь жили тысячи женщин, которые пришли на московские фабрики из деревень и нарожали детей от случайных мужчин. В классе у Ильи было двадцать восемь учеников, из них семнадцать не знали своих отцов, но никто не переживал по этому поводу. Позже Илья с матерью переехал на Якиманку. Бабушка его была гинекологом, а мать сексопатологом.
Так случится, что Илье в подростковом возрасте все же доведется встретиться с отцом. Тот, знаменитый журналист и телеведущий, представитель советской аристократии, жил в подмосковном поселке Правая Жизнь. Познакомится он и с братом по прозвищу Дидим. А самое главное он увидит девушку Шашу. Простой наклон ее головы навсегда останется в его памяти, превратившись, как говорит Илья, в неоскорбляемую часть его души. В тот первый день знакомства, сидя за столом, Илья увидит окружение семьи своего отца, Бориса Шкуратова, которого домашние называли Папой Шкурой, и признается себе, что у всех них видит нежные лица. Этих людей, по его мнению, ничем нельзя было запятнать. Они были чистые, даже если бы состояли из грязи. Было Рождество, и Папа Шкура произнес тост. Дар речи, сказал он, имеет религиозное происхождение и ведет нас к идеалу, мечте. Дар вещего слова дан не всем, и семья Шкуратовых, хотя и не владеет этим даром, тем не менее служит у алтаря, где этот дар рождается.
Брат Дидим сразу же рассказал Илье о себе и об отце. Папу Шкуру он считал консерватором, который хочет сохранить текущий порядок вещей. Он представитель советской интеллигенции, но для Дидима эта прослойка общества – дикое племя. Самому же Дидиму не нужны ни жвачки, ни мальборо, ему хочется настоящей игры, без свирепой и безмозглой серьезности, и чтобы результат зависел от него, а не от Ленина. Ведь у Дидима все есть – молодость, ум, любовь, дерзость, здоровье, предусмотрительность и, конечно, дар речи. В России же при текущем порядке вещей ничего этого не будет. Жизнь в советской России напоминает ситуацию, когда люди рассказывают друг другу одни и те же анекдоты и, чтобы не утруждаться, просто пронумеровали их. Разговор между Дидимом и Ильей происходит в 1980-е, и, разумеется, приход 1990-х Дидим будет только приветствовать.
Следует сказать несколько слов и о девушке Шаше, которая так поразила Илью. Она не связана с семьей Папы Шкуры кровным родством, но фактически стала ее членом. Поселок, где обитает семья, разделен на две части – Правую и Левую Жизнь. В Правой Жизни проживают состоятельные люди, а в Левой те, кто их обслуживает – домработницы, сантехники и т.п. Так вот Шаша – это дочь такой домработницы, которая работала в доме Папы Шкуры. Шаша быстро стала своей, но точный статус ее непонятен, она одновременно любовница Дидима и его подопечная. У них свободные отношения, Дидим изменяет ей напропалую, но и сам от подруги ничего не требует. Тем не менее Шаша очень благодарна Дидиму. Ведь именно он вытащил ее из грязи в князи. С его помощью она выучила английский, французский и итальянский, прочла Данте, Ницше и Достоевского, научилась пользоваться ножом и салфеткой. И за любовь, пусть и не до конца верную, она тоже ему благодарна. Он подарил ей не преходящее чувство, а некое вечное состояние, которое не могут оскорбить никакие измены. Дело в том, что в детстве она сильно обожгла руку, и люди говорили, что теперь возможность удачно выйти замуж для нее потеряна навсегда. С учетом таких отношений понятно, что Дидим не помешал Илье быть с Шашей вместе. Шаша стала первой женщиной Ильи. Первой и последней женщиной, которой он сказал, что любит ее. Иногда он предавался праздным фантазиям о самоубийстве, обвиняя себя в мягкотелости, нерешительности и избыточной влюбленности, но такие мысли быстро проходили. Впрочем, в будущем будут периоды, когда он будет сжигать письма Шаши не читая. А пока, в 1980-е, и сам Илья, войдя в семью Шкуратовых, тоже приобщился к интеллектуальной жизни, стал много читать и учить французский. Он не стыдился своего простоволосого прошлого, но стремился к новой жизни, причем она не обязательно должна была стать лучше прежней.
В 1990-е Дидим основал медиахолдинг, издания которого были ориентированы на либеральную общественность. В 1991 он уже создал еженедельник, за которым по утрам выстраивались очереди у газетных киосков. Им восхищались, ему завидовали, его ненавидели, западные журналисты брали у него интервью, а для Дидима все это было не пропагандой, а просто бизнесом. У него было безупречное чутье на истории, которые должны были нравиться аудитории. А девиз его сводился к тому, что деньги всегда правы. Как водилось в те времена, Дидим пользовался услугами бывших офицеров КГБ, в частности, нанял своего одноклассника Роберта Скуратова, с которым, правда, позже вышел неприятный конфликт. Развивая свой бизнес, Дидим поставил себе очень амбициозную задачу. Смысл ее ни много ни мало состоял в том, чтобы построить новую Россию, Russia International, подавив в себе не только Сталина, но также Толстого и Достоевского, и тогда такая новая Россия растворится в мире, как сахар в воде. У Дидима нет уверенности, что это получится, но есть большая решимость. Благодаря связям Папы Шкуры, журналисты Дидима имели доступ в Кремль и Белый дом и владели информацией, которую не могли получить другие. С одной стороны, издания Дидима представляли собой нечто вроде самосознания нового русского бизнеса. А с другой, были кем-то вроде патологоанатома, который сообщал родственникам детали аутопсии усопшей страны. Шаша стала исполнительным директором медиахолдинга. Папа Шкура не совсем принимал успехи сына. Ему была не близка его издательская стратегия, которая сводилась к формуле: главное писать не хорошо, а быстрее других. Папа Шкура считал это дилетантством. Его неприятно, что в новое время правда стала обычным товаром, который можно продавать и покупать.
Первое знакомство с обществом отца состоялось у рассказчика Ильи Шрамма в 1980-е, но мы увидим его и взрослым уже в 2020 году. Теперь Илья уважаемый сотрудник юридической фирмы «Шехтель и Дейч». Фирма очень серьезная со строгим кодексом поведения, поэтому ее юристам запрещалось злоупотреблять роскошью. Илья финансово благополучен, даже в 1998 году после дефолта, когда фирма уволила многих сотрудников, Илье платили исправно. И вот возникает ситуация, когда Дидиму может потребоваться его профессиональная помощь. Дело в том, что Дидим совершил очень страшное преступление, за которое теперь может загреметь в тюрьму. Из-за этого он потерял дар речи и перестал говорить. Илья пытается убедить его в том, что тюрьмы, возможно, удастся избежать. Ведь Дидим – это звезда русского капитализма, у него столько денег и связей, он просто никак не может и не должен оказаться в тюрьме. Если его осудят, то вся либеральная пресса, им же и созданная, объявит его мучеником тирании. Но дар речи Дидиму даже такие обещания вернуть не способны. Между тем Илья формулирует важную мысль: именно дар речи делает нас людьми. Без него мы «белковые бипеды».
В сюжет о современности Буйда вплетает историю Виссариона Шкуратова, деда Дидима, который сначала репрессировал других, а потом был репрессирован сам. Свидетельства о нем не до конца подтвержденные, но страшные. Он расстреливал и пытал людей, а его жена (бабушка Дидима по имени Марго), бывшая дворянка, ставшая революционеркой, отличалась небывалой половой распущенностью. После войны Марго превратится в профессиональную провокаторшу. Она будет собирать у себя интеллигентов-вольнодумцев, а потом сдавать их в КГБ. Жертвы даже не будут ее подозревать, ведь после ареста мужа ее саму сослали в Сибирь. Буйда расскажет нам о том, как люди, обладающие властью, подчинили себе жизнь другой семьи, сломав ее. Это некрасивая и страшная история, в которой злодеи предприняли попытку захватить чужую любовь. Удивительно, но Дидим гордился дедом. А когда некто Михеев из Подмосковья обвинил Виссариона в том, что тот расстрелял его прадеда, Дидим не захотел с ним судиться, понимая, что это будет победа над жертвой. То есть злодеяния деда он, очевидно, признавал.
Книга Юрия Буйды вроде бы и выглядит как приговор позднесоветской московской интеллигенции, но, с другой стороны, жизнь ее так насыщенна, что судить ее трудно. Хотя осудить хочется. Буйда поднимает важные темы и пишет о великих ценностях, но если посмотреть на «Дар речи» прямым взглядом, то резюмировать можно так: эта книга о том, что все со всеми спят, и о том, что все всех убивают.
Можно посмотреть, например, на Алену, дочь Папы Шкуры. Впервые она вышла замуж, когда ей еще не было семнадцати, потом было еще несколько мужей, множество мимолетных мальчиков и девочек, диссертация о русском барокко, работа в крупном аукционном доме, проблемы с наркотиками, неудачные беременности, гормональные проблемы. Можно ли назвать это той самой настоящей жизнью, к которой нужно стремиться? Алена не понимает, почему ее хвалят за таланты. Нужно быть не талантливым, а счастливым. Талант – это счастье обслуги, а боги бесталанны, но счастливы и могущественны. Она вспоминает слова своего школьного учителя, который сказал, что генеральная линия русской культуры вполне исчерпывается фразой «Пошел просить прощения и убил». Поэтому Алена и не просит прощения.
Другой пример вряд ли счастливого человека – это военный из общества Шкуратовых по прозвищу Юг. Некогда он получил Героя Советского Союза, потому что раненый спас целую роту. Он должен был стать лучшим, образцовым гражданином, примером для всех. Но позже, сидя в плену в Африке, он убил женщину и сам для себя перестал быть героем. А потом уже в 2010-х стал обыкновенным бандитом.
Дидим тоже искал себя и, очевидно, не был счастлив. В конце 2000-х он продал свой медиахолдинг, и Буйда намекает, что причиной этого стала изменившаяся политическая реальность после ухода Ельцина. Дидим поехал в Америку, занимался йогой в Индии, потом на некоторое время обосновался в Италии у Алены.
В особой половой распущенности, как мы помним, обвиняли Марго, бабушку Дидима, но в действительности ей у Буйды подвержены все. Бабушка Ильи меняла любовников одного за другим. Мать Ильи, некогда забеременевшая от Папы Шкуры, теперь спит с его сыном Дидимом. Журналист Арсен Жуковский, пришедший в дом Шкуратовым собирать материал о семье, имеет двадцатилетнюю любовницу в Испании, потому что жена его серьезно больна. У Алены есть еще и лесбийский опыт.
И, как мы уже говорили, у Буйды все всех убивают. Один персонаж из окружения Дидима в Ташкенте убил человека, но в тюрьму не сел, потому что вмешались его дед-маршал и отец-генерал. Шаша тоже лихо и без труда убивает напарника Роберта Скуратова, когда тот, начав шантажировать Дидима, пришел на встречу с Ильёй и Шашей. Муж подруги Ильи убивает пациентов психиатрической клиники и делает из них мумии.
Конечно, про описанные в романе события нельзя сказать, что такого не может быть. Но как-то уж все очень лихо. Любовные связи, убийства – всего этого слишком много. У Буйды нет места простому покою, герои слишком выпуклые в своем стремлении что-то делать и куда-то двигаться. Их внутренний мир тоже довольно сложен. Разобраться в любовном треугольнике Дидим-Шаша-Илья непросто, их точки зрения на чувства подвижны и подчас неуловимы. И все это происходит в атмосфере серьезной интеллектуальной жизни. Герои этого романа могут легко рассуждать о неточностях Пастернака в переводах Шекспира, цитируя и перевод, и оригинальный английский текст. Самый спокойный персонаж из всех – это, пожалуй, сам Илья. Вот у него проходит нервный день, попытки общения с помертвевшим и потерявшим дар речи Дидимом, неприятная беседа с журналистом Арсеном Жуковским, пришедшим выведывать тайны семьи, много крепкого алкоголя. Все это мучит Илью ночью, но наутро исчезает, как и не бывало. Шаша ему прямо так и говорит: в нашу эпоху психов ты воплощаешь нормальность. И, будучи нормальным, Илья умеет восторгаться людьми вокруг себя, например, братом Дидимом. Тот сразу произвел на него неизгладимое впечатление своим обаянием и цинизмом, силой, волей, энергией, умением подчинять, делая тебя только выше. Илья искренне хочет быть таким же, как брат. И очень важно, что в образе Дидима Буйда выводит не просто банальное донжуанство. Дидим воплощает сам дух времени. Такие как он бросились в атаку за огневым валом самой истории и победили. Он революционер духа, и его заслуги будут навсегда вписаны в анналы истории. Правда, в 2000-е оказалось, что это была победа в сражении, но не в войне. Илья подозревает, что и Папа Шкура и Дидим могли добиться успехов благодаря связям в КГБ, но все же это маловероятно. А даже если так, то разве они кого-то предавали? Они были эгоистами, но не предателями. Папа Шкура, уже пожилой и больной, в Италии заинтересуется вопросом о русской идее и придет к выводу, что дело здесь даже не в идее как таковой, а в том, что у русского народа, в отличие от других, был какой-то замысел. Именно это позволило русским создать крупнейшее государство. Папа Шкура сам не до конца понимает, в чем состоит этот замысел, но предполагает, что дело, возможно, связано с тем, что русский народ ставит общее дело выше индивидуальных желаний, и вообще человек в России готов раствориться ради этого дела. Это и будет означать для него совершенство. На страницах «Дара речи» мы еще увидим дискуссии по поводу лучшей формы государственного управления для России. Одни будут говорить, что демократия у нас в стране не настоящая, а варварская, а другие, что автократия гораздо более эффективна, чем демократия.
В конце романа Буйда как будто признает, что написал книгу о чем-то ненормальном. Да, он говорил о любви Ильи к Шаше как неоскорбляемой части его души, о революции духа Дидима, о русском замысле, о даре речи, делающем нас людьми, но также он пишет о болезни, правда, тоже в очень оптимистическом ключе. Болезнь для него – это великая благодать, приносящая в жизнь новизну. В «Даре речи» немало литературной игры и сюжетной эквилибристики, злодейства и распущенности, но автор, по-видимому, нашел всему это оправдание. Пусть это болезнь, но она ведет нас к новой жизни, а это для героев Буйды скорее всего самое важное. И, конечно, дар речи как таковой у Буйды – это дар самого Бога, позволяющий нам рассказывать истории и соединяться с другими людьми в одно целое. Это условие любви.
Сергей Сиротин