Приветствуем вас в клубе любителей качественной серьезной литературы. Мы собираем информацию по Нобелевским лауреатам, обсуждаем достойных писателей, следим за новинками, пишем рецензии и отзывы.

Босоногая Индия. В.С. Найпол. Территория тьмы

В начале 1960-х годов, за сорок лет до получения Нобелевской премии, Видиадхар Найпол предпринял путешествие в Индию, на историческую родину. Его дед, происходивший из брахманов, жил в деревне в Индии, но обеднел и вынужден был отправиться на заработки в Тринидад. Там ему удалось скопить кое-какие деньги, на которые он потом сумел поправить свое положение и в Индии. Однако семья его осталась на Тринидаде. Для маленького Найпола Индия всегда была страной-загадкой и родиной волшебства. Все его познания об этом государстве сводились к индийским вещам, которые можно было найти в доме бабушки. На Тринидаде не было индийской культуры, не было сплоченной диаспоры, Индия жила лишь в вещах: «в плетеных соломенных ковриках; в бесчисленных медных сосудах, в деревянных печатных станках, никогда не использовавшихся, потому что набивной ситец и так повсюду продавался задешево и потому что тайны красителей давно позабылись, а красильщиков здесь не было; в книгах с крупными шершавыми и ломкими страницами, с толстыми маслянистыми чернильными буквами; в барабанах и одной сломанной фисгармонии; в красочных изображениях разных божеств на розовых цветах лотоса и на ослепительном фоне гималайских снегов; и во всей атрибутике молитвенной комнаты…»

Неудивительно, что, позврослев и пожив в Англии, Найпол захотел узнать больше не о сказочной, а о реальной Индии. Итак, он отправляется в путешествие. Он посетит ряд крупных городов, а также в провинции Кашмир поживет на озере Дал и предпримет паломничество к священной пещере. Он будет делиться бесчисленными наблюдениями за жизнью простых людей, размышлять о прошлом страны, о периоде британской колонизации, о литературе. Приключения писателя в Индии начинаются с того, что ему запрещают брать с собой привезенный алкоголь в ручной клади, и бутылки конфискуют. Найпол с порога сталкивается с уродливой бюрократической системой Индии и бегает по инстанциям, чтобы забрать бутылки. Дело закончится успехом, но изрядно потреплет нервы.

Главное наблюдение Найпола состоит в чудовищной нищете народа и поразительной нечистоплотности. Неоднократно и в многочисленных местах писатель наблюдал, как люди испражняются прямо на землю. В Гоа вдоль реки Мандови на полоске берега можно увидеть цепочку сидящих рядом людей. Они коллективным образом справляют большую нужду. Для них это способ коммуникации, нечто древнеримское. Они садятся поближе, переговариваются, потом подходят к реке, чтобы помыться. После них испражнения естественно остаются на берегу. Совсем рядом разделывают рыбу, предназначенную для стола. Присутствие грязи в повседневной жизни просто ошеломляет. Жители Индии, если верить Найполу, привыкли испражняться, не задумываясь о выборе места. Это может быть железная дорога или даже пляж. Характерна такая особенность как для индусов, так и для мусульман, то есть религия ничего в их поведении не меняет. Возможно, дело в клаустрофобии, которая может возникнуть при необходимости посещать огороженную уборную. Один из собеседников Найпола, молодой студент, объяснял такое отношение к таулетам поэзией. Просто в Индии живет слишком поэтичный народ и ему для естественных нужд требуется открытое пространство. Найпол подобные заявления принимает с недоброй иронией. Еще в Египте он обнаружил, что пирамиды одновременно являются общественными уборными, о чем, по его наблюдениям, умалчивают все до единого путеводители. В Индии же ситуация еще хуже. Даже если бы уборные были, ими бы никто не пользовался.

Ситуация с туалетами настолько животрепещущая, что, когда Найпол приезжает в Кашмир и селится в отеле на озере Дал, хозяин небольшого заведения рекламирует его не кухонными изысками, не видами природы, а тем, что у него предусмотрена система слива. Надо полагать, ватерклозеты в той местности воспринимались как элемент редкой и особой комфортабельности. Система слива убеждает Найпола остаться, но выясняется, что ее еще нужно доделать, а прямо сейчас она не работает. Впрочем, через несколько дней все готово, как и обещал хозяин.

Похоже, из индийских лидеров один только Ганди понимал смысл гигиены. Вот что пишет Найпол: «Гигиена связана с кастой, каста – с черствостью, несостоятельностью и безнадежной разобщенностью страны, разобщенность – со слабостью, а слабость – с владычеством чужеземцев. Вот что увидел Ганди и чего не видел в упор ни один истинный индиец». Позже он добавляет, что Ганди «изрекает западные христианские банальности с пылом первооткрывателя». Однако даже это прорыв. Для жившего в Англии человека в этом нет откровения, но для индийцев здесь таится революция духа, впрочем, так и не осуществленная.

Находясь в Кашмире, Найпол поддается увещеваниям и соглашается отправиться в священную пещеру, где находится сталагмит, почитаемый как священный лингам. Раз в год тысячи паломников отправляются к нему вознести молитвы. Найпол совсем не религиозен, однако им двигает интерес натуралиста. Правда, надо сказать, что, добравшись до пещеры (а путь по горам был не самым легким), писатель так и не решился поглядеть на священный природный феномен. Его оттолкнула необходимость протискиваться среди десятков, а то и сотен людей, набившихся в пещеру. Но выводы он сумел сделать и не глядя на каменный столб. Для него очевидно, что это почитание фаллоса и природной силы. Причем, к индуизму это не имеет отношения – фаллические культы рождаются в других областях сознания. И все же, к чести индуизма, он отмечает, что тот ничего не отбрасывает и не вступает в конфликт с древними пластами психики. Божество-фаллос и индуистский пантеон мирно сосуществуют – и в этом сила и причина живучести индуизма.

Для Найпола религия – вещь значимая, но темная. Он упоминает о том, что запуск СССР спутника на мгновение поколебал веру многих мусульман, ведь они был уверены, что на небо и выше не может попасть никто, кроме Мухаммеда и его белого коня. Тогда они стали объяснять запуск спутника тем, что его отправили в космос как раз на белом коне. Вера мусульман оказалась очень устойчивой и живучей. И так с любой религией в Индии. Она не сдает своих позиций даже перед лицом очевидного.   

И все же Найпол скептически относится к истории Индии, будь она религиозной или материальной. Он не видит в ней величия. Индию постоянно завоевывали, и никто ей не оставлял ничего, что могло бы продвинуть вперед дух народа. В Индии все так называемое величие исторических памятников прославяет не позитивный дух и его достижения, а волю могущественных грабителей, которые на протяжении всей истории Индии ее разграбляли. Даже знаменитый Тадж Махал – сооружение совершенно бессмысленное: «это всего лишь монумент, возведенный деспотом в память женщины, не индиандки, которая в течение пятнадцати лет рожала ему по ребенку в год».

Даже англичане ничего не оставили в Индии. Они не только не сделали Индию своей частью, но и не подарили никакой материальной культуры. Вместо этого – лишь понятие «английскости» и особый, присущий только им кодекс поведения. Этот кодекс стал желанным для части общества, но не повсеместным. Например, индийские офицеры на первый взгляд похожи на английских. Но подражают они не реальной, а сказочной Англии, живущей в их воображении. «Такое впечатление, - использует Найпол яркую метафору, - что все общество подпало под чары мошенника-гастролера. Гастролера – потому что сам фокусник давно уехал, потеряв интерес к своим трюкам.» Мошенник-гастролер – это Британская империя.

Неудивительно поэтому, что индийцы превратились в забитый народ, живущий в какой-то параллельной реальности. Факты следует признавать и не замечать – вот философия Индии. Очевидное можно игнорировать, это позволяет безболезненно пребывать в отчаянии. Там, где западный человек получил бы глубокий невроз, индиец почти счастлив в своем прозябании. А прозябание это, если смотреть со стороны, просто чудовищно. Вот одна из многочисленных зарисовок Найпола: «Я видел маленького заморыша, присевшего по нужде возле дороги, и шелудивого пса, дожидавшегося рядом, что потом сожрать его испражнения. Я видел телосложение жителей Андхры, и оно наводило меня на мысль о возможности обратной эволюции – от одного изможденного тела к другому, вспять, как если бы Природа, уже не способная на прощение, насмехалась сама над собой.» При этом как-то помогать людям бесполезно. В общественных местах есть даже специальные таблички, которые предупреждают, что не следует подавать попрошайкам и брать сигареты у незнакомцев (они могут содержать наркотик). Впрочем, замечает Найпол, подавать нищим – это хорошо и добродетельно. Это священная и упорядоченная традиция, и не исключено, что быть нищим, просящим подаяние, - такая же профессия, которой долго обучаются. Нищета жителей Индии – эта самое легкое и самое очевидное наблюдение для приезжающих путешественников. Этой очевидностью начал возмущаться сам Найпол, проведя в Индии более полугода. Глупо сокрушаться о бедности Индии. Все не так просто. За ней стоит народная философия отчаяния, которую индийцы приспособили для каждодневных нужд. Эта философия породила, в частности, особую касту угодников и слуг, которые в действительности почти равны своим хозяевам. Любопытно, что Найпол здесь обращается к русской культуре и говорит, что он «всегда поражался наглости русских слуг в таких романах как «Мертвые души» и «Обломов».

Распространяется эта философия и на культуру. Найпол считает, что индийские писатели не стремятся обладать индивидуальностью. В числе прочего он сравнивает индийскую литературу с японской. Японская начиналась с подражания западу, но сумела выпестовать в себе особый интерес к жизни и людям. Индийская же литература бесцельна, за ее интенсивной сентиментальностью в действительности скрывается безразличие. Из индийских авторов-современников Найпол отмечает Р.К. Нараяна, который смог придать бесцельности своих книг смысл философского сомнения. Так, Нараян сомневается в том, что роман вообще способен что-то дать. Но его случай скорее исключение. В целом Найпол не находит в Индии прогрессивных авторов.

Найпол провел в Индии около года. Он многое увидел и многое понял. Индия не стала для него второй родиной. История этой страны, ее цивилизация и быт оказались ему глубоко чужды. В его сознании всегда существовал образ волшебной страны, на которую падают тени гималайских гор, но реальный ее образ не совпал с детским. Поэтому Индия превратилась для Найпола в территорию тьмы. В конце путешествия он принял решение даже не просто уезжать из этой страны - бежать.

Сергей Сиротин

There are 2 Comments

А это вообще документальная книга? Он описывает просто своё путешествие безо всякого вымысла? Просто по выдержкам это похоже на смешанный совокупный образ, который сейчас всякие туристоблогеры транслируют. Или который можно построить по той же "В тени вечной красоты".

Это довольно очивидные вещи. Не надо быть нобелевским лауреатом чтобы приехать в Индию и заметить что там воняет. Меня лично в Индии куда более интересует другое - находить под этим слоем мусора микроскопические остатки мощной древней цивилизации. Вот есть, например, эстетика постапокалиптической фантастики. Индия - это и есть постапокалипсис. Когда знания затерялись, мудрость рассеялась, на развалинах технологических городов живут нищие, не помнящие своего прошлого.  

Книга документальная, ее можно назвать "путевыми очерками". В общем, это и есть "туристоблог", просто уровень размышлений гораздо выше, концентрация наблюдений выше, взгляд на культуру и историю глубже. Что касается "остатков древней цивилизации", то Найпол в них даже вникать не хочет. Во-первых, он не видит в них величия (а только отчаяние и дичайшую несовременность), во-вторых, это величие приходится искать в вещах и местах нелицеприятных. Найпол не верит в духовную мощь Индии. Он этого не говорит прямым текстом, но складывается впечатление, что индийский дух - это не более чем рекламная открытка для туристов. Даже Ганди, один из самых почитаемых в Индии не-божеств, опирался больше на западные взгляды. А то, что виденные Найполом люди не помнят прошлого, живя в постапокалиптическом мире, - то книга и так примерно об этом.