Приветствуем вас в клубе любителей качественной серьезной литературы. Мы собираем информацию по Нобелевским лауреатам, обсуждаем достойных писателей, следим за новинками, пишем рецензии и отзывы.

Новое варварство. Дорис Лессинг. Воспоминания выжившей

Дорис Лессинг. Воспоминания выжившей. Пер. Ю. Балаяна. СПб.: Лениздат, 2012. 

Часть творчества Дорис Лессинг связана с проблематикой, характерной для популярного в 20-м веке массового и даже коммерческого жанра научной фантастики. Лессинг написаны целые научно-фантастические циклы. Немного особняком стоит роман «Воспоминания выжившей» (1974), который в циклы не входит. С одной стороны, его можно назвать типичной антиутопией, поскольку повествует он о печальном будущем человечества, которое само разрушило свою цивилизацию. С другой, есть в нем черты, в антиутопиях встречающиеся нечасто. Обычно в книгах этого фантастического поджанра всегда указывается причина, приводящая к катаклизму. Лессинг же причину мастерски обходит. Человечество сталкивается с новым варварством, но почему – следует додумывать самому.

Описывается в книге неопределенное время, впрочем, это вполне может быть 20-й век. Недавно произошел некий катаклизм – без этого никакая антиутопия невозможна. Причина неизвестна. Что это было? Эпидемия? Ядерная война? Героиня книги ее, конечно, знает, но прячет за эвфемизмами. Она называется случившееся «это». Последствия «этого» чрезвычайны – начинается массовая миграция населения. Люди покидают города, а маргинальные элементы образуют банды мародеров, кочующие с места на место. Официальная власть вроде бы еще действует, но как-то не ощущается, слишком уж много стало в жизни беспорядка. Главная героиня – пожилая женщина, живущая в многоэтажном доме. Чем она занимается, на что живет – непонятно. Известна лишь ее полумистическая привычка то ли мысленно, то реально путешествовать сквозь стены по другим квартирам дома. Она видит разные комнаты в разные времена, и опыт таких путешествий чрезвычайно для нее важен. Однажды к ней заявляется неизвестный и оставляет девочку-подростка с просьбой о ней позаботиться. Девочку зовут Эмили. Женщина охотно берется воспитать Эмили, впрочем, на воспитание это мало похоже, ибо она не имеет на нее никакого влияния. Отношения между ними странные. Едва увидев новую маму, Эмили в нее вглядывается, ей очень интересна эта старушка. Но потом интерес ее угасает, и больше нет никаких эмоций. Для пожилой героини же Эмили составляет все ее существо, она хочет во что бы то ни стало позаботиться о ней. Однако куда больше Эмили воспитывает улица. Поначалу девочка сидит в квартире и наблюдает, как на мостовой собираются люди. Позже она начинает выходить и участвовать в сборищах сама. А в конце концов сводит знакомство с лидером одной из банд и принимается помогать ему в начинаниях. Джеральд, так зовут этого молодого человека, формально принадлежит к числу новых варваров, которых так много стало в городе, но имеет альтруистические наклонности. Например, он хочет взять под опеку нищих сирот, живущих в подземельях. Если сам он варвар, то эти дети вообще почти не имеют человеческих черт. Выясняется, что приручить их не так-то просто. Язык ласки они не понимают. Но Эмили готова идти с Джеральдом до конца, даже хотя и начинает его ревновать к другим юным девушкам, его окружающим.

Период, наступивший после катаклизма, Лессинг называет «ординарностью неординарного». Старый порядок почти полностью разрушен, однако признаки привычного уклада сохраняются. Люди живут так, как будто ничего не случилось. Происходящее они считают невозможным, но даже к невозможному, оказывается, они могут привыкнуть. Регулярно происходят грабежи, целые кварталы пустеют, но в целом люди пытаются закрывать на это глаза. Когда пожилая героиня пытается осмыслить случившееся, они приходит к целой философии, вводя понятия «личного» и «неличного». «Личные» ощущения – это атмосфера, эмоции и чувство, будто находишься в тюремной камере. «Неличные» - это возможность, желание действовать, менять мир даже в мелочах. «Личное» - это безальтернативность, «неличное» - это шанс. Возможно, Дорис Лессинг в «Воспоминаниях выжившей» делает попытку написать не только антиутопический, но еще и социологический роман. Ее пожилая героиня, всегда оставаясь за окном и всегда наблюдая со стороны, пытается понять законы нарождающегося общества. И приходит к выводу, что законы эти очень точны. Всякое общество, в том числе и общество новых варваров, проходит в своем развитии одни и те же этапы. Предпочтения людей формируются не благодаря выбору, как принято считать, а благодаря желанию подражать. В этом, следовательно, есть несвобода. Причем подражание происходит бессознательно. Нашей героине интересно наблюдать за Джеральдом и Эмили, пусть она и понимает, что никак не может повлиять на их отношения. Вообще ей свойственна философия отчаяния. Ждать от жизни ей в общем-то нечего, но только ждать и остается. И еще остается сокрушаться по поводу того, что наша высокоразвитая цивилизация рано или поздно разрушается. Может быть, животные умнее и выше нас?

Наблюдая за Эмили, героиня понимает, что та покорно следует природным законам. Ее ждет любовь, потом потомство. Когда она родит, это будет вершина ее как биологического вида, за которой последует долгий и медленный спад, завершающийся смертью. И женщина думает: а нельзя ли как-нибудь «разорвать порочный круг, спрыгнуть с крутящейся карусели, с эскалатора, несущего из одной тьмы в другую?» Может быть, тогда в одной этой фразе и состоит пресловутый феминизм Дорис Лессинг, в желании освободить женщину от уготованного ей природой. Только вот писательница не отвечает зачем женщине такая свобода или почему мужчина не может желать ее тоже. Впрочем, повод желать свободы у ее героини есть. Когда она путешествует сквозь стены, она не чувствует, что у нее есть выбор. Ее всегда кто-то ведет, чья-то «большая сильная рука, использует ее для целей, которых ей не постичь, так же, как не постигает целей своего существования жук или дождевой червяк».

Она, как кажется, способна понять новых варваров, даже детей-сирот, напоминающих маленьких хищников. Уж они-то точно свободны! Им не нужны никакие банальные истины, которые родители вдалбливают в головы благовоспитанных чад. Они уже достигли того, к чему так стремятся философы. Они воруют, обманывают, даже убивают, но они не обременены ни долгом, ни ответственностью. Причина, которая привела к появлению таких детей, как уже говорилось, Лессинг не сообщается. Она не раз высказывается про «это», то есть про причину, но так и не называет ее. Понятно лишь, что «это» присуще человечеству и проявляется всякий раз в эпоху перемен. «Это» - нечто вроде врожденного невежества, пассивности перед агрессивностью атмосферы, и оно неизбежно.

В «Воспоминаниях выжившей» есть неуловимые признаки «женской прозы». Эта проза не сообщает мощных и стройных идей, но демонстрирует внутреннее переживание хаоса таких идей. Опыт пожилой героини, особенно в том что касается ее путешествий по комнатам – какой-то мутный, нестройный, пыльный. Этот опыт идет от сложных и невыразимых ощущений, порожденных женским долгом, с одной стороны, и желанием от него освободиться, с другой. Нобелевскую премию Лессинг дали за отражение опыта женщин, и такой опыт можно найти и в этом, очевидно, не самом главном ее романе. Отметим, что не боится Лессинг и гомосексуальной темы и намекает, что у Эмили были (в 14-летнем возрасте) лесбийские отношения с подругой. И что, на мой взгляд, делает эту книгу несколько оторванной от реальности – это всяческое желание автора сделать Эмили носительницей взрослого мышления и поведения. Этот идеализм приводит к недостоверности. Например, однажды Эмили уходит с топором и возвращается в квартиру с охапкой «сухого топлива», очевидно, дров. Может ли девочка-подросток срубить дерево, а потом в руках принести дрова? Оставим это на совести автора. И все же художественный смысл образа Эмили понятен. Она воплощает идеал для пожилой героини. Идеал сверкающий и ослепительный. Жизнь – это калейдоскоп мелких вспышек, но есть вспышки, которые навсегда остаются перед глазами. Эмили - такая вспышка. Видеть идеал в женщине и даже девочке – не это ли еще один признак «феминистской прозы»?

Сергей Сиротин